О не совершенности природы.
Если только о природе, —
Я природу не люблю …
Йа природу – АБАЖАЮ!!!
На природе я дышу,
Свежим воздухом, озоном,
Забывая горький смог,
И потом валяюсь пьяный,
На пригорке у берёз.
Подберёзовик упругий,
С красной шляпкой, сквозь хвою,
Упирается в щетину,
моей хари. Я лежу.
И нет сил, уйти обратно,
В лес, тайгу, и Йетем стать …
Не могу без унитаза,
На природу нашу срать.
;))
23.9. 15
55 комментариев
Рыщем-ищем благодать;
Подотрусь-ка я поленом,
На природу выйдя срать.
Аккуратно, без промашки –
У меня есть целый лес!
Туалетную бумажку
Породил гнилой прогресс.
)))
Плюс болотная вода,
Слыли средством гигиены,
Для людей везде, всегда.
А сейчас дитя асфальта,
Весь изнежен, твою мать,
Без бумаги туалетной,
Всё, пиздец, не может срать.
И страдает от запора,
Воин НАТО вне казарм,
И несётся над планетой
Громкий клич: Аллах акбар!!!
;))
:)
Теперь об неологизмах.
«Патологические неологизмы – симптом патологии речи. Патологические неологизмы являются проявлением атактического мышления, являющегося одним из симптомов шизофрении. Патологические неологизмы могут быть:
пассивными – носят характер бессмысленных звукосочетаний, состоят из конгломератов обломков слов;
активными – всегда что-либо обозначающие, возникают вследствие искаженной переработки словесного материала.
Активные неологизмы образуются при возникновении атактических замыканий, свойственных шизофрении, проникающих внутрь слова, связаны с т.н. шизофреническим сгущением понятий, характеризуются лабильностью – прежние не повторяются, легко возникают новые».
Так сказал
Заратустрадоктор.Т.е., иной раз выдумать новое слово – оно нормально, но, когда новоязы сыплются из человека, словно конские яблоки из лошади, тут есть об чем задуматься.
И, как это ни парадоксально звучит, повальное изобретение неологизмов – это, таки, да – удел наиболее глупых представителей богоизбранного народа.
За примерами далеко ходить не будем – они скоро сами сюда прибегут, если, конечно, их не забанили в Гугле.
)))
Вот и Юм Адонаевич пишет, как подтверждение моим словам выше об ст: вопиющий факт. Синонимы прилагательного «вопиющий» — возмутительный и безобразный. Т.е. тема моего ст по своей сути является для некоторых урбанизированных аффтаров бесспорной и самособойразумеющейся, но от факта моего авторства в глобальном озвучивании этой назревшей проблеме городского жителя уже никуда не деццо. И здесь, либо следует смирить гордыню, либо повесится. Всё. (я от хохота больше писать не могу))))))).
Юный и слегка трезвый Говард Уткин, ковыряясь в Интернете, решил осветить своим космическим фонариком сайт сру. И не успел он этого сделать до конца, как к нему на хвост сели два старых маразматика – Иосифович и Адонаевич, которые в то время мутили самый адекватный проект на сру под названием «Содружество».
– Наш человек! – льстиво заметил Адонаевич и трижды перекрестился по-мусульмански.
– Я его давно заметил! – включил подхалима Иосифович.
Говарду было все до фонаря – он недавно фотографировался с однояйцевым близнецом товарища Ленина. Но видя жалкое существование, которое влачили ластами два упомянутых дедка, Уткин расстегнул тельняшку, извлек оттуда четверть, настоянную на кедровой кроне с орешками, и сказал:
– Отныне всякую хуйню буду писать только я. Ибо остальным не дано.
– Да, да! Воистину воскрес! – согласно забормотали старички и присосались губами к четверти.
С тех пор Говард монополизировал право писать всякую хуйню. Потому что другие рылом не вышли.
Хотя… Был один, который попытался оспорить священное право великого Уткина. Но теперь никто не знает: в какой именно канализационной трубе растворился прах ебанутого на всю голову камикакадзе Витьки Глюкмана.
)))
Но потом Михаил Ленин очень полюбил большевиков и советскую власть. За это советская власть тоже его полюбила и даже наградила орденом Ленина (товарищ Сталин был известным юмористом).
Об том Ленине, который жил в кепке.
Однажды, будучи еще Ильичом-Ульяновым**, он получил письмо от старика Плеханова. Георгий Валентинович был богатым человеком, хотя и обитал за границей, но ему очень нравилось играть в русско-мировую революцию и конспирацию. Поэтому он постоянно придумывал себе псевдонимы. И вышеозначенное письмо подписал одним из них – «Волгин». Ильич обиделся. «Развел, понимаешь, гигантоманию!» Вслух подумал он и на ответе написал «Ленин», потому что Лена – тоже река. Великая, сибирская.
С тех пор Ильича заклинило. Он даже попросил у дедушки Мороза присвоить ему фамилию Ленин. Но дедушка Мороз был в отпуске.
И тут будущей мумии очень повезло: аккурат перед выездом его семейной пары заграницу, единоутробная супруга Ильича – Надежда Константиновна*** – хитрыми путями добыла-таки пачпорт статского советника Николая Егоровича Ленина. Так Ульянов стал трансформером.
А вся эта возня с подменой тел – это такое дело, когда овчинка не стоит выделки. Любое политическое лицо может назначить своего приемника. Знаковых фигур в то время было хоть пруд пруди, и тот же Бронштейн-Троцкий пользовался очень нехилым авторитетом у глупых народных масс.
* Франц Гнатюк. Хм… Интересное имя-отчество.
** Не путать с Бонч-Бруевичем, Троцким-Бронштейном, Зиновьевым-Апфельбаумом и Володарским-Коганом.
*** Выйдя замуж за Ильича, Крупская взяла его фамилию и стала именоваться Ульяновой. Но до конца жизни стеснялась этого факта. Хотя и являлась инициатором внедрения гигиены в обывательские ряды. Например, детские соски-пустышки – это ее заслуга.
А вот плакат, лично разработанный и утвержденный Надеждой Константиновной:
Вдруг приспичит позарез.
Чтобы слон и ёж мохнатый
Не покинули наш лес.
В ямку каку закопаю,
Перегаром не дышу,
И грибы не собираю-
Ем китайскую лапшу.
Удобряя всё и вся,
Никагда не думал даже,
Сколько ж в ней лежит говна.
))))))))
Пака я не нашел лопух.
Хвала природе и богам!
За все сейчас я АЗ ВОЗДАМ!
Внезапно звуки испустил.
Бох посмотрел, понюхал пуки,
И снова все грехи простил. ))))
До этого ликбеза я (и еще кое-кто) гадили как придется – свесившись с борта, срочно приставая к берегам и вообще. Но с появлением в нашей жизни тазика, бытие многократно облегчилось. А с озвученными в прессе медведевскими нано-технологиями тазик приобрел форму специального низкопрофильного ведерка со всеми удобствами.
А которые Юши Могилкины здесь стебутся по поводу своего бревна, так это им, а не мне (и еще кое-кому) приходилось, наверное, раскачиваясь на волнах, орудуя лупой и пинцетом, доставать индивидуальное сливное хозяйство и, рискуя утопиться, увлажнять и унаваживать водоплавающую природу.
: оD
А в нём стоят одни тазы.
Дык, это танкер уже, Беня,
Перевозящий груз мочи. ))))
Но опрокинет нас? – едва ли! –
В тазу – большой процент говна,
Который мы туда насрали.
: оD
)))
)))
Сколько лет осталось до пятницы?
)))
Кстати, про какашки. Помню время, когда подтирались отходами трикотажной промышленности, газетами ядовитыми (бедная жопа), а теперь на те пожалуйста — с запахом ромашки, персика, яяблока, да и втулка волшебная — в воде растворяется :)))))))
ГЛАВА XIII
О том, как Грапгузье распознал необыкновенный ум Гарантюа, когда тот, изобрел подтирку
«К концу пятого года Грангузье, возвратившись после поражения канарийцев, навестил своего сына Гаргантюа. Обрадовался он ему, как только мог обрадоваться такой отец при виде такого сына: он целовал его, обнимал и расспрашивал о всяких его ребячьих делах. Тут же он не упустил случая выпить с ним и с его няньками, поговорил с ними о том о сем, а затем стал подробно расспрашивать, соблюдают ли они в уходе за ребенком чистоту и опрятность. На это ему ответил Гаргантюа, что он сам завел такой порядок, благодаря которому он теперь самый чистый мальчик во всей стране.
— Как так? — спросил Грангузье.
— После долговременных и любопытных опытов я изобрел особый способ
подтираться, — отвечал Гаргантюа, — самый, можно сказать, королевский, самый благородный, самый лучший и самый удобный из всех, какие я знаю.
— Что же это за способ? — осведомился Грангузье.
— Сейчас я вам расскажу, — отвечал Гаргантюа. — Как-то раз я подтерся
бархатной полумаской одной из ваших притворных, то бишь придворных, дам и нашел, что это недурно, — прикосновение мягкой материи к заднепроходному отверстию доставило мне наслаждение неизъяснимое. В другой раз – шапочкой одной из помянутых дам, — ощущение было то же самое. Затем шейным платком. Затем атласными наушниками, но к ним, оказывается, была прицеплена уйма этих поганых золотых шариков, и они мне все седалище ободрали. Антонов огонь ему в зад, этому ювелиру, который их сделал, а заодно и придворной даме, которая их носила!
Боль прошла только после того, как я подтерся шляпой пажа, украшенной
перьями на швейцарский манер.
Затем как-то раз я присел под кустик и подтерся мартовской кошкой,
попавшейся мне под руку, но она мне расцарапала своими когтями всю
промежность.
— Оправился я от этого только на другой день, после того как подтерся
перчатками моей матери, надушенными этим несносным, то бишь росным, ладаном.
Подтирался я еще шалфеем, укропом, анисом, майораном, розами, тыквенной ботвой, свекольной ботвой, капустными и виноградными листьями, проскурняком, диванкой, от которой краснеет зад, латуком, листьями шпината, — пользы мне
от всего этого было, как от козла молока, — затем пролеской, бурьяном,
крапивой, живокостью, но от этого у меня началось кровотечение, тогда я
подтерся гульфиком, и это мне помогло.
Затем я подтирался простынями, одеялами, занавесками, подушками,
скатертями, дорожками, тряпочками для пыли, салфетками, носовыми платками,
пеньюарами. Все это доставляло мне больше удовольствия, нежели получает
чесоточный, когда его скребут.
— Так, так, — сказал Грангузье, — какая, однако ж, подтирка, по-твоему,
самая лучшая?
— Вот к этому-то я и веду, — отвечал Гаргантюа, — сейчас вы узнаете все
досконально. Я подтирался сеном, соломой, пакЯей, волосом, шерстью, бумагой,
но — Кто подтирает зад бумагой,
Тот весь обрызган желтой влагой *.
— Что я слышу? — воскликнул Грангузье. — Ах, озорник ты этакий! Тишком,
тишком уже и до стишков добрался?
— А как же, ваше величество! — отвечал Гаргантюа. — Понемножку кропаю,
но только от стихоплетства у меня язык иной раз заплетается.
— Обратимся к предмету нашего разговора, — сказал Грангузье.
— К какому? — спросил Гаргантюа. — К испражнениям?
— Нет, к подтирке, — отвечал Грангузье.
— А как вы насчет того, чтобы выставить бочонок бретонского, если я вас
положу на обе лопатки?
— Выставлю, выставлю, — обещал Грангузье.
— Незачем подтираться, коли нет дерма, — продолжал Гаргантюа. — А дерма
не бывает, если не покакаешь. Следственно, прежде надобно покакать, а потом уж подтереться.
— Ах, как ты здраво рассуждаешь, мой мальчик! — воскликнул Грангузье. — Ей-богу, ты у меня в ближайшее же время выступишь на диспуте в Сорбонне, и тебе присудят докторскую степень — ты умен не по летам! Сделай милость, однако ж, продолжай подтиральное свое рассуждение. Клянусь бородой, я тебе выставлю не бочонок, а целых шестьдесят бочек доброго бретонского вина, каковое выделывается отнюдь не в Бретани, а в славном Верроне.
— Потом я еще подтирался, — продолжал Гаргантюа, — головной повязкой,
думкой, туфлей, охотничьей сумкой, корзинкой, но все это была, доложу я вам, прескверная подтирка! Наконец шляпами. Надобно вам знать, что есть шляпы гладкие, есть шерстистые, есть ворсистые, есть шелковистые, есть атласистые.
Лучше других шерстистые — кишечные извержения отлично ими отчищаются.
Подтирался я еще курицей, петухом, цыпленком, телячьей шкурой, зайцем,
голубем, бакланом, адвокатским мешком, капюшоном, чепцом, чучелом птицы.
В заключение, однако ж, я должен сказать следующее: лучшая в мире
подтирка — это пушистый гусенок, уверяю вас, — только когда вы просовываете его себе между ног, то держите его за голову. Вашему отверстию в это время бывает необыкновенно приятно, во-первых, потому, что пух у гусенка нежный, а во-вторых, потому, что сам гусенок тепленький, и это тепло через задний проход и кишечник без труда проникает в область сердца и мозга. И напрасно вы думаете, будто всем своим блаженством в Елисейских полях герои и полубоги обязаны асфоделям, амброзии и нектару, как тут у нас болтают старухи.
По-моему, все дело в том, что они подтираются гусятами, и таково мнение
ученейшего Иоанна Скотта».
На мой взгляд, наиболее правильно выразился Филип Дормер Стэнхоуп, 4-й граф Честерфилд в своих «Письмах к сыну»:
«Необходимо всегда с собой носить томик дешевых стихов, чтобы, сидя на горшке развлечь себя, а потом найти достойное применение прочитанному».
)))
Когда-то, Юш, по-моему, ты уже цитировал сие. По крайней мере, гусенок остался у меня в памяти :)))
Рабле, наверное, лучший французский писатель-сатирик, почти такой же великий и могучий, как наш Салтыков-Щедрин.
)))
А привычка дура…
Пойдешь дремучими, красная, В мой терем ледяной.» Вспомнили?
Так это к делу ваще никак не относится.
Лежу я, значит, в окопе, дую коктейль с увертюрой, а снаружи звери разбежались, Сталинград развалился, а вроде потихоньку дул; приползают 2 фашиста. Ганс и Фридрих, как щас помню. С белым флагом. Где нашли ночью, до сих пор загадка.
— Аусвайс ангешлоссен!!! – Высунул голову самый бОрзый Фридрих с усами, каку Гитлера: — Геен вайтер шпацырен ин зэ бэд шлаффен!!!
— Чё? – отложил я партитуру и трубу, вынул беруши. Но фашистов уже не было. Они отползли в ближайшую воронку и заспорили. Я прислушался.
(говорят по-немецки):
— Ти що, це ж Говард Уткин! Геній!
— Він — москаль, і немає йому пробачення за наш неспокійний сон.
— Нас Сам Степан Андрійович делегував до нього.
— Хто не скаче — той москаль! А я вже заебался скакати під його дуду — заплакал злой фашист. — Я спокійно спати хочу.
— Так ти теж москаль? – ужаснулся другой фашист. Послышался лязг затвора.
— Эй, эй, пацаны!!! – Я вылез из окопа. Вокруг свистели трассирующие пули, где-то рвались миномётные мины и пушечные ядра. Обратно пролетел Мюнхгаузен:
— ГУт, превед!
— Привет, барон!
— Проблемс? – возник я над воронкой с фашистами. Ганс от испуга сразу нажал гашетку автомата, выпустив весь рожок в товарища. Тот сразу здох.
— Не убивайте меня!!! – Прикрываясь пустым автоматом, заелозил он в грязи.
— Нахуй надо, — вспомнил я слова легендарного маёра Геши: — Сам умрёшь.
И пошёл назад в окоп, на губной дуде гудеть.
Вот так мы войну и победили.
www.youtube.com/watch?v=NotPLsaFAiY
)))
Ну, вот и они, голуби, в полушубках, кирзачах и малахаях на посиневших от арктического холода лохматых головах. Без увертюр, в расспросы ударились, как будто целую вечность ни с кем не говорили. А мне и сказать нечего, потому как надысь я с Юшей Могилкиным наговорился вволю. Но все же вспомнил сокровенное, что отложилось у меня после Куликовской битвы на душе, и начал выкладывать по порядку. Дескать, непорядок на Воробьевых горах, утки Горварда летают, Юша своми могилками рыбные затоны покрывает. А мы как были бесправные со времен, когда шапку Мономаха утвердили, так и до сих пор прозябаем возле тракторного парка Крыжополя.
— Непорядок,- глубокомысленно произнес старшой и почесал отмороженное ухо.
— Куда больше.
Еще я им пожаловался на то, что пернатые и любители-рыболовы в нано технологии ударились. Один, который утками заведует, обзавелся нано унитазом, а другой – нано тазиком. И все сваливают на какого-то рыжего, который, мол, и подарил им эти принадлежности. А я так думаю, что они выкрали их у рыжего. Не зря этот рыжий на всех переулках жалуется, что у него все в разработках. Значит, умыкнули злодеи то, что должно было осчастливить человечество.
Опечалились инопланетяне. И, растерев больные места лопухами, отправились восвояси. А я так и стою в чистом поле, возле Эфелевой башни, и, как будто жду, когда загудят кремлевские куранты.
«Я вспомнил то, что забыл то, что вспомнил, что забыл.»
Краткое и фундаментальное высказывание 5-летнего детёныша, с последующей, не интересной, кроме родителей, расшифровкой. ))))