мечтал

Стихи о природе


иногда классно выйти на море,
в майке, шортах на берег, к волне,
босиком, по песку или гальке,
и бродить по колено в воде.

там мальки под ногами роятся,
бродят крабики, снова волна
окатила; не сбив, отступила
недовольная, пеной шипя.

чайки где-то ныряют дельфины,
пальмы, солнце, нирвана, астрал…
Это всё я придумал, пока вот,
в туалете стоял, и … журчал.

)))

25.8.20
(6-й день приема «Лирики»)

20 комментариев

Юша Могилкин
Иногда хорошо выпить пива –
Под сардинку, колбаску, икру;
Влагу пенную томно глотая,
Наслаждаться напитком хмельным.

Можно пить из бутылки, из кружки,
Из ведра, из канистры – все в кайф;
Летом, ночью, зимой – где угодно:
Сам Аллах тоже любит пивко.

Лагер, пильзнер, алтбир, биттер, портер –
Все сгодится, все будет как раз…
Так мечтал я, хрустя помидором,
Допивая янтарный вискарь…

)))
Говард Уткин
Можно пить всё что можно, мечтая,
Что ты пьёшь — вермут, виски, эль, джин,
Лишь бы днище не выбило позже,
Это warning на всякий экстрим.

Я же кроме компота и кофе,
Не могу щас позволить себе,
Даже кружки дешевого пива,
Целиком на сплошной наркоте.

)))))))
Юша Могилкин
Вода и время — два великих лекаря. )))

Товарищ, верь, взойдет она —
Пивная пена над бокалом;
А под шашлык – бутыль вина…
Жизнь вспыхнет в тельце исхудалом.

)))
Говард Уткин
(вольный перевод старинной песни аризонских ковбоев, 1854 год, могу и путать)

Компот пьёт тельце,
Бункер роя,
Бля, сцуко,
нет ещё 5 рук, — Здесь придержать,
А там отмерить,
Прибить,
и уровень прилОжить …

Повесь канат,
Залезь и сдохни,
Там наверху,
Один физрук,
Мне завещал,
Упав на маты.
Не буду их перечислять.
Не маты, маты,
Но не важно.
Однажды нужен один кто,
Балясину поддержит тупо,
Когда в округе никого

))
Юша Могилкин
Старинная норвежская баллада, переведенная лично мной один в один с оригиналом:

Однажды компот перебродил
Брагою сделался он.
А в это время гордый ярл
Летел на драккаре к Земле.

Ховарт Хуткинсон звался он;
Ветер парус надул;
На реактивной тяге мотор
(На атомной – что скрывать…).

Было у Ховарта десять рук,
Три пениса, восемь ног,
Два торса и полторы башки,
Четыреста пять пупков.

В зеленой роще, на Луне,
Его поджидал физрук;
Балясину остро наточил,
Чтоб Ховарта умертвить.

Однако Хуткинсон не сробел –
Сачком поймал физрука,
Сдал его в живой уголок
Хотя мог бы съесть живьем.

И вот перед ярлом крепкий жбан –
Ховарт в него нырнул.
Целую ночь, не зная сна,
Уткинсон брагу пил.

Когда к утру показалось дно,
Ярл спросил у людей:
«Я знаю: вы варите пивко,
Делиться – оно не грех».

Одну цистерну он влил в себя,
Другую забрал с собой,
А третью сразу послал в Якутск,
Чтоб Габышев не грустил.

Ветер парус опять надул,
Ховарт спешит вперед;
Вся Вселенная – дом его,
На Солнце созрел коньяк…
Говард Уткин
Тишина в Колонном зале
воцарилась гробовая.
Ленин кончил петь,
пот вытер,
передал Надежде лютню,
поклонился, и неспешно,
удалился за кулисы.

Ахуевшие матросы,
коммунисты и эссеры,
анархисты и кухарки,
и курившие солдаты,
не вкурили смысл баллады.
Но тут вышел Каганович,
Ситуацию поправил:

«Этот, очень древний эпос, —
исполняется впервые,
Ильичом на лютне браво.
И поёт он на норвежском.
Так что, нехуй тут махоркой,
Потолки коптить в Колонном
Зале. Надо восторгаться!!!
И кричать, орать и хлопать!!»

И Колонный зал взорвался,
Закричали: Бис!!! и Браво!!!
И цветов букетов тыщщи
полетели … Полетели.
Ленин вышел вновь на сцену,
Книксен пролетариату,
сделал он
полы жилетки,
растопырив сколько можно.

ПС.
Это был октябрь месяц,
Год 17-й навскидку.
И в Россия. Я не помню,
точно все полета точки.
(Ховарт Хуткинсон)
Юша Могилкин
Ленин кончил (даже дважды),
Получил вагон презентов,
В броневик сел и поехал
В Ленинград – свергать буржуев.
Тут на сцену вышел Брежнев
Со своим дружком Громыко;
Нес Андреич барабаны,
А Ильич нес концертино.
Заиграли и запели
Песню воли, песню ветра
О великом Гайавате,
О жене его Марусе,
Про Саратовские дали,
Про бойцов-красноармейцев
(Тех, которые в Канзасе)
Бились с турками отважно,
А еще они запели
Об морях и океанах,
Где живут зверки акулы,
Караси и субмарины.
И душевно так запели,
Что сам Сталин прослезился –
Он в душе был акванавтом,
Обожал нырять в пучины –
Доставать оттуда деньги,
Драгоценности, бутылки,
Сундуки, кораллы, пушки,
Сабли, трупы затонувших.
А когда Андрей Громыко
Сбацал соло на ударных,
Много зрителей в восторге
Стали вверх палить из ружей,
Из рогаток и пищалей,
А татары и башкиры –
В потолок пускали стрелы,
Лишь один предатель Троцкий
Не стрелял. В своей печали
Обнимал он Крошку Штази –
Гладил карлика по спинке,
И повыше, и пониже –
Обнуленный томно охал,
Целовал в пупок Бронштейна…
Но доярка Иванова
Голубков разоблачила –
Одному дала по морде,
А другому – по ебалу,
А потом, со всеми вместе,
Подпевать артистам стала.

)))
Говард Уткин
И пока там все кричали,
Бабы чепчики кидали,
Мотовильщица Петрова,
(ну, подруга Ивановой,
жена Сидорова Вовы,
сына Данкан Изадоры),
на «Сапсан» билет ближайший,
У кого-то там отжала.

Ленинград уныло встретил
мотовильщицу Петрову,
Всюду те, кто раньше в зале,
там, в Москве,
в Колонном были.
Как успели раньше Дуси?
Так по метрикам Петрову
нарекли и окрестили.
Вопщем, Дуся растерялась.

До сих пор,
Век 21-й,
Но её находят части.
Кости, череп, селезенку,
почки, легкие, печёнку,
нервы Дусины в чермете …
(у неё стальные были).
Волосы на разных бабах.
Бусы, клипсы, — в антикваре.
И здесь в Домике у Юши,
Кто-то вдруг, да вспомнит Дусю.

)))

Юша Могилкин
Дуся – матерь всех народов,
Обезьян, аэропланов,
Насекомых и евреев,
Кузнецов, попов, рептилий,
Звезд, Вселенных, пива, водки,
Математики, ботинок,
Театральных режиссеров,
Колбасы и ананасов.

Как-то раз она гуляла
По кремлевскому подвалу,
Собирала шампиньоны,
Из ружья стреляла зайцев.
А потом, в обед, присела
На трубу из нержавейки,
Чтоб откушать кулебяку
И запить ее портвейном.

Закемарила немного
И случилось вдруг трефное:
Подкралась к ней партизанка
Фейга Хаимовна Ро́йтблат,
Топором взмахнула Фейга –
Дуся больше не проснулась.
Расчлененная на части,
Продолжала спать бедняжка.

Фейга подло поступила –
Раскидала по России
Все конечности несчастной
Вместе с ливером, башкою,
Грудобедренным суставом,
Волосами и ногтями…

…На заводе Михельсона
Ленин стрелку ей назначил…

)))
Говард Уткин
Рука

Фейгу Ройтблат в это время
Яшка Шмидман шпилил в жопу,
Фейга радостно кряхтела,
И мычала похотливо.
Тут на велике приехал
Из кремля посыльный Гусман,
Нет, не Юлий, и не Миха,
Просто их однофамилец.
Он сказал, что Ленин мерзнет,
И отдал пакет с печатью.
В нем лежал листок с шифровкой:
Нарисованною «стрелкой».

Фейга, выругавшись матом,
Ильичу трезвонить стала,
Но Ильич был недоступен,
В шалаше оставил пейджер.
Натянув на жопу стринги,
Созданные по лекалам,
Из простых рейтуз с начесом,
Фейга собралась на «стрелку».
Разъяренный Яшка Шмидман,
Ревностно избил подругу,
По башке бейсбольной битой,
Причинив ущерб здоровью.

Перестала видеть Фейга
Букву Ш на верхней строчке,
В кабинете окулиста,
И оглохла на два уха.

Не дождавшись Фейги Ленин,
Дал спич-сет на Михельсоне,
И уже в шалаш собрался,
Как его вдруг застрелили.

Август месяц был, —
Все в шортах,
майках, шлёпанцах, панамках,
поло, женщины в парео,
И лишь Ленин был в пальто.
В тройке, в галстуке в горошек,
Весь в начищенных ботинках,
Кепке, кака бычно, пьяный.
Ну, не то чтобы в говно.
Вот во фрика и стреляли,
Из толпы народ весёлый,
Кто же знал, что это Ленин?
Не обычный диск-жокей.

Полицейские, жандармы,
бросились ловить убийцу,
Но толпа вся разбежалась,
И уехала на джипах.

Тут, бредя на ощупь Фейга,
Появилась очень кстати,
И её арестовали,
Пистолет подложив в стринги.
Долго мучили, пытали.
Но, в итоге, – расстреляли.
Так и не найдя убийцу,
Пистолет, следы и гильзы.
Кто палил на самом деле
в Ленина, и был убийцей,
До сих пор никто не знает.
И заказчик не известен.

Только ГУт на Полароид,
Чёрно-белый на то время,
Снял момент, но не решался,
Выложить.
Рука стреляла!!!



www.youtube.com/watch?v=_nZSbK9nUaE

))))
Юша Могилкин
Опозорился Охлопков —
Он своей широкой грудью
Заслонить вождя был должен
От гранат и томогавков.
А потом достать оглоблю,
Разметать ей супостатов,
Захватить Париж с Нью-Йорком,
Петербург и Антарктиду.



Фейга – глупая бабенка –
Пострадала на дуэли:
С Ильичом она сражалась
На рапирах и кувалдах.
Поначалу побеждала –
Хуйли с чучелом тягаться?
Только Ленин был отважным –
Он имел бревно в кармане.
Надувное-раздвижное,
Им орудовал он бойко,
Раздавил слепую Фейгу,
А в газетах написали,
Что ее-де расстреляли
И сожгли в железной бочке,
А потом она воскресла,
В Матвиенко превратилась.

)))
Говард Уткин
И ща ходит со стаканом,
По кремлю сшибая стопки,
В сшитых труселях из стяга,
Цвета крови коммунистов.
На груди её отвисшей,
Есть ещё татуировка,
Там где ленин удивленный,
Отвернулся от подмышки.



Он и раньше был отвёрнут
от подмышек комсомольских,
где всегда воняло потом,
и другим у извращенцев.
Нет, не спермой, как подумал,
кто-то вдруг из извращенцев,
а листовками, бумагой,
что носили комсомольцы,
у себя всегда подмышкой,
стенгазетами и всякой
лабудой, чем был напичкан
мозг тупой их комсомольский.
И сейчас просвирка эта,
заседает в главсовете,
в тех трусах и со стаканом,
жизнь страны решает смело.
Рядом карлики, спортсмены,
уголовники и воры,
чем напичкана вся Дума,
и «Единая Россия»,
всем достойная поддержка,
чтобы ни о чем не думать.

////
Юша Могилкин
Фу… Меня чуть не стошнило.
Вот скажи мне: это сиська? –
Это хрень на постном масле,
А точней, сплошная жопа.

Но вернемся к нашей теме –
Комсомольцам-ретроградам.
Потому что (я считаю),
Если дал когда присягу,
Или чем-то там поклялся,
Значит, хоть помри, хоть сдохни,
Но сдержать обязан клятву.
А которые моментом
Изменили – те уроды.
То ли был старик Шандыбин –
Лысый, мощный – славный дядька,
Пизданет кто не по делу –
Кулаком того приложит.
Он бы Путена прищелкнул
На татами в поединке,
Но, к несчастью, умер рано.

)))
Говард Уткин
Ну, када Валька была сукой сочную,
У неё титьки были стоячими,
Наколола тогда себе свастику,
Здесь виною всему – притяжение.

Но вернемся, давай, к кансамольцам мы.
Фспоминаю камсорга армейского,
Собиравшего деньги салдацкии,
И ссыпая всё в кассу партейную.
(Я ж не дал ни единой полушечки)))

Но фсё складывал, и фсё складывал,
Беззаветный атличнег от партии.
Только вот какда сфронта вернулся он,
Наебали его сэтой кассою.

И прапала она, касса, где-то Там,
Каг кагдата янтарная комната,
Но пузатый гайдара внуг — Е.Гайдар,
Внофь наполнил мошну кансамольскую.

Про народ говорить вроде лишнее.

Не прапил, не успел,
Бедный наш народ, —
Навалились Гайдары
пузатые,
Со щеками хамячьими,
пухлыми,
и с ручонками
фсё загребущими.
С ним других толстомясых
хватало там,
Тех, кто стал опосля
толстосумами,
разоривших народ
опостылевшый,
жрать фсё время хотящий,
наш, русский, нах.
Даже церкофь, ебать,
Православная,
На защиту Гайдароф сподвиглася!
Патамушта, нарот наш –
ЕЗЫЧНИКИ!!!
Значит, нехуй с ним, бля,
церемоница.

А нарот, свято верущий в гОспода,
Серано идёт в церкафь и молица;
И несёт, и несёт, даж исподнее,
Штоп Христос наделил их багацтвом, бля.

Галасует за путена ручками,
Галасует за путена ножками,
Нефдамёк, и нехочецо думать им,
Что вон то, фсё толкает их фпропасть, на …

))))
Юша Могилкин
Я про Валькины сиськи не ведаю,
Про которые были стоячими,
Но сношалась она с комсомольцами,
И с партийными тоже пердолилась.

Заливала в себя водку теплую,
Труселями маячила красными,
Раздвигала свои ноги толстые
Перед каждым, чтоб выше продвинуться.

По сосулям была самой главною –
Под столом, на диване и в сауне;
И большие серьезные дяденьки
Крепко дергали Вальку за вымечко.

Растянулись они – полу-вялые,
Но какая нам, в общем-то, разница?
У старушки есть тайна великая –
Эта тайна – наколка на анусе.

А наколот там тсарь – Сам Всея Сея,
В виде рта его – ды́рище Валькино.
Дальше сказывать мне отвратительно –
В телевизоре глянь кинохронику.

)))
Говард Уткин
Вот ещё, буду в ящег я пялицо,
На скабеевых с мудозвонами,
Коих анусы — срань говорящие,
И на вальку, тупую сенаторшу.
Там ещё мелкий пупс где-то в бункере,
Нечистот извергатель цистернами.
Итальянцы зовут это — пастою,
А у русских, как минимум, новостью.

Я другой такой страны не знаю,
Где едят ушами, а не ртом.

О! Непроизвольно Лебедев — To much нарисовался!!! )))) надо бы его песнь о родине привести к реальному знаменателю. ))))
Юша Могилкин
Об скабеевых ведать не ведаю,
Кто там кто в телевизоре – пофигу:
Не смотрю я программы российские,
И по радиву бредни не слушаю.

)))

***
Об Лебедеве – правильная мысль. )))

Я другой такой страны не знаю,
Где дерьмо едят, как шоколад.

)))
Говард Уткин
Я ведь тоже не четаю
федеральный телевизор,
Но врагоф в литцо знать надо,
Чтоб потом начистить рыло.

)))))

***
Взялся было за Песнь, но разные разности отвлекают, вкл трезвый образ жизни, который меня выводит из себя (бесит) по причине своей беспантовости!!! (((( Я уже не тот милый мальчик:



Я другой:



)))))
Натали Хара
Иногда, он выходит на море
В шортах, майке на встречу с волной,
Иногда он выходит на поле
Одназначно в одежде простой.

Иногда выход так провернётся
У избушки на курьих ногах,
Что в трущобах лесных ищет солнце
Укрываясь от гнуса во мхах.

Иногда шорты с майкой излишни,
Ибо шуба нужней иногда,
В ней спасает себя и свой прыщик
Для дальнейших журчаний в мечтах.

С улыбкой, Горвад.
Говард Уткин
Истоптав все моря на планете,
Океаны, озера, ручьи,
Говард в шортах, сандалях и нимбе,
Прыгнул в мох с ахуенной сосны.

Там проплыв сколько надо, он вышел,
Акваланги забросил в кусты,
Как внезапно возникла избушка,
Прямо чётко на верном пути.

Из которой, свирепые рыла,
хари, рожи глазели в окне,
на него, и друзей космонавтов,
что приплыли за ГУтом во мхе.

ГУт не стал церемониться долго,
Взял избушку за ногу … размах …
И-и, как йобнул об дуб на поляне,
Где русалка сидела в ветвях.

Развалилась избушка на части,
Загорелась, как танк на войне,
И вся нечисть, все рыла и хари,
рожи, мучились, корчась в огне.

Добрый Говард достал из штанины,
Нет, не паспорт, — тушитель огня,
И нассал прямо в рожи и хари,
Поубавив напор до прыща.

Белки прыгали с ветки на ветку,
Наступал новый день, солнца свет,
Пробивался сквозь кроны на землю,
Где дымился избушки скелет.

С )лыб, Налита.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.