об выборах
18 марта как и весь наш народ в едином порыве я продрала свои глаза на зорьке ровно в 11 нуль нуль, и сразу даже не попив своего любимого «Буратины», пошла на выборы.
Возле клуба наш Лопатинский оркестр из двух музыкантов громко играл какую-то музыку. Гришка Липницкий задумчиво — на гармошке, а Санька Миронов наяривал на слеенной скочем гитаре. У него на гитаре ещё была в честь празника переводная картинка с изображением Элы Памфиловой в купальнике.
Так вот значит играли они прямо у входа в клуб. А что б всем было понятно, что за звуки они издают, на картонке возле их ног было написано:
«Фрагмент сюиты из оперы Золотой петушок. Свадьба и печальный конец Додона. Исполнитель номер 1 — Григорий Липницкий, заслуженый артист Лопатино по классу бубна, лауреат международного конкурса „Пусть нищий я душой, но богат своим баяном“, автор литературного труда „Тема выворачивания влагалища в современной поэзии на сайте Стихи.ру“
Исполнитель номер 2 — авторитет среди лопатинской братвы Александр Миронов, он же вор в законе по кличьке „Сык“.
Композитор: Николай Андреевич Римский-Корсаков».
Судя по унылому виду заслуженного артиста и лауреата, было заметно, что Гришка чем-то сильно растроен. Наверно печальным концом Додона. Чего нельзя было сказать об его приплясывающем напарнике. Полушубок на груди Миронова-Сыка распахнулся и я увидила татуировку: Кравчук в профиль и надпись во круг правого соска «До сих пор не настучал о нарушении правил на Стихи.ру? Тебе кирдык!».
И так я сильно заслушалась игрой музыкантов, что аж даже стала впадать в транс. То есть начала потихоньку раскачиватся туда и сюда. Краем своего глаза я заметила, что рядом со мной тоже впали в транс и качаються Ленка Взашейкина и дед Кауров. Я бы ещё долго медитировала от волшебной силы искуства, действующей на людей, но вдруг стало сильно подванивать откуда то гавном. Выяснилось, что не приятный для носа аромат шёл от Каурова. Меня это вернуло к нашей действительности и я со всеми вместе стала приставать к нему с вопросами «Что произошло?»
Слава Богу, что в этот момент к клубу подошла наша фельшерица Гусятникова. Она доходчиво обьяснила всем собравшимся данный факт с научьной точки зрения: «Под воздействием медитативных чар музыки у дедули произошло неконтролируемое, волнообразное сокращение стенок полых трубчатых органов кишечника, что способствовало продвижению их содержимого к выходному отверстию. Проще говоря, к жопе». Видя, что окружившие нас лопатинцы пригорюнились от обилия научных слов, я решила перевести медицинский текст на понятный для всех язык.
«Граждане, — крикнула я громко своим ртом, — дед Кауров обосрался. Вот до чего довели старого человека эти, с позволения сказать, артисты. Айда лучше голосовать!»
И я увлекла всех за собой в клуб. Да и сама туда тоже пошла следом за остальными.
В клубе было нарядно и празнично. Участковый Сидорин приветливо помахал нам пистолетом. Вдоль стенки был накрыт длинный стол. Чего на нём только не было! И хлеб, и сухари из него же, и даже «Буратино» аж 4-етыре бутылки.
На сцене во всю длинну был растянут плакат. Наш лопатинский художник Санька Слизняков изобразил на нём Путина в генеральской форме. В правой руке он держал бомбу, в левой — копьё, которым тыкал извивающююся змеюку. На хвосте у змеи была привязана табличка «Наши западные партнёры».
Сверху над фуражкой Президента шла надпись «В руках Главнокомандующего — мощь Российской державы!» И взгляд у него был такой, что аж прямо мурашки продирали по всему телу. Всё таки хороший художник наш Санька.
Каждому из нас дали какую то бумажку. «Это бюлетень», — почему то тихо сказала председатель комиссии Муля Францевна Ерссон. «В нём надо отметить крестиком нужного кандидата в президенты. А чтоб вам, бестолочям, было легче разобратся — красным карандашом я уже подчеркнула фамилию Путина».
Мы все радосно загалдели от ттого, что не надо думать. И я тоже загалдела: «Вот спасибо тебе, добрый человек! А то мы ж тёмный народ. Если б не ты, то как пить дать — за Брежнева бы проголосовали».
Один только дед Кауров почему то насупился и гордо скрестил руки на своей груди. Это была величественная картина. Я даже вспомнила знаменитую репродукцию у себя на холодильнике, на которой Пётр 1-рвый стоял на берегу пустынных волн полный дум. Только наверняка Пётр в тот момент, когда его рисовал художник, не вонял гавном как наш Кауров.
Все пошли кидать в урну свои бумажки, а этот так и остался стоять на месте. Муля Францевна из вежливости поинтересовалась: «Ну и какого хрена ты, старый мудак, застыл как монумент? Иди уж, человек-какашка. Все проголосовали. Один ты остался неохваченный».
Я подумала, что это она погорячилась насчёт неохваченного. Его ж не только охватывать руками противно, но даже рядом находится не очень приятно.
А дед вскинул в перёд руку и громко проорал прямо в видео-камеру, которую повесили в клубе для наблюдения: «Сурайкин — мой президент! Мой голос только за него!»
Ерссон сильно удивилась такому дэмаршу представителя месной опозиции. Ещё б не удивится! Во первых, камеру никто и не думал подключать. Ведь это был муляш, который в нашем столярном цехе выстругали из чурки и покрасили серебрянкой. А во вторых, Кауров в тот момент, когда кричал про Сурайкина, смотрел прямо на портрет Путина.
Но мы то знали, что весь секрет кроеться в том, что дед косой.
До 2012 года он был как все нормальные люди. А в июне 2012 в Лопатино провели энтэрнет. И Кауров стал в тихаря ночами смотреть мерзкие картинки всяких голых баб. Особенно его возбуждали доступные жэньщины с Каменск-Уральского Свердловской области, где он был в командировке в 1982 году.
И вот однажды в тот момент, когда он вожжделенно глядел на одну дамочьку без нижнего белья, с права внезапно возникла законная жена Каурова. Наверно тихонько подкралась из кухни. И громко возмутилась. От неожиданности у старого охальника впервые в жизни случилось то, о чём мы сегодня узнали от Ленки Гусятниковой — «неконтролируемое, волнообразное сокращение стенок полых трубчатых органов кишечника, способствующее продвижению их содержимого к выходному отверстию».
Это уже потом дед стал обсираться при каждом удобном случае, а тогда для всех лопатинцев это было в диковинку. Об этом тогда даже в «Лопатнских ведомостях» написали в заметке «Необъяснимое — очевидно!»
Но самое страшное приключилось с его глазами. Именно в тот момент, когда его баба заорала «Вот ты чем, старый пердун, тут занимаешься!», Кауров от испуга сильно скосил правый глаз в её сторону, а левый как загипнотизированый остался досматривать мерзкую фотографию. Больше глаза на место не вернулись…
Дописано 19 февраля:
Только что передали результаты выборов на нашем участке — явка 114%.
100% — все жители деревни, а 14% — кочюющие цыгане. Их табор вчера проезжал мимо Лопатино. Наш Глава обьявил ультиматум ихнему барону: «Или вы, бля, всей вашей шоблой идёте на выборы, или я запрещу нашим жэньщинам покупать у вас губнушки!» Деватся цыганам было не куда.
При подсчёте голоса распредилились так:
За Сурайкина отдан 1 голос, за Путина — остальные.
Деда Каурова в тот же вечер какие то неизвесные отпиздили за баней. Они были в масках и кричали «Ишь ты, сурайкинец ёпаный. Засунь в жопу свою демократию, урод косоглазый!»
Утром 19 марта дед отнёс заявление нашему участковому Сидорину. Еле докавылял весь забинтованный и на костылях.
В заявлении было всего одно предложение: «Нащёт косоглазого урода согласен полностью и щитаю это констотацией. Прошу ни кого не привлекать».
Возле клуба наш Лопатинский оркестр из двух музыкантов громко играл какую-то музыку. Гришка Липницкий задумчиво — на гармошке, а Санька Миронов наяривал на слеенной скочем гитаре. У него на гитаре ещё была в честь празника переводная картинка с изображением Элы Памфиловой в купальнике.
Так вот значит играли они прямо у входа в клуб. А что б всем было понятно, что за звуки они издают, на картонке возле их ног было написано:
«Фрагмент сюиты из оперы Золотой петушок. Свадьба и печальный конец Додона. Исполнитель номер 1 — Григорий Липницкий, заслуженый артист Лопатино по классу бубна, лауреат международного конкурса „Пусть нищий я душой, но богат своим баяном“, автор литературного труда „Тема выворачивания влагалища в современной поэзии на сайте Стихи.ру“
Исполнитель номер 2 — авторитет среди лопатинской братвы Александр Миронов, он же вор в законе по кличьке „Сык“.
Композитор: Николай Андреевич Римский-Корсаков».
Судя по унылому виду заслуженного артиста и лауреата, было заметно, что Гришка чем-то сильно растроен. Наверно печальным концом Додона. Чего нельзя было сказать об его приплясывающем напарнике. Полушубок на груди Миронова-Сыка распахнулся и я увидила татуировку: Кравчук в профиль и надпись во круг правого соска «До сих пор не настучал о нарушении правил на Стихи.ру? Тебе кирдык!».
И так я сильно заслушалась игрой музыкантов, что аж даже стала впадать в транс. То есть начала потихоньку раскачиватся туда и сюда. Краем своего глаза я заметила, что рядом со мной тоже впали в транс и качаються Ленка Взашейкина и дед Кауров. Я бы ещё долго медитировала от волшебной силы искуства, действующей на людей, но вдруг стало сильно подванивать откуда то гавном. Выяснилось, что не приятный для носа аромат шёл от Каурова. Меня это вернуло к нашей действительности и я со всеми вместе стала приставать к нему с вопросами «Что произошло?»
Слава Богу, что в этот момент к клубу подошла наша фельшерица Гусятникова. Она доходчиво обьяснила всем собравшимся данный факт с научьной точки зрения: «Под воздействием медитативных чар музыки у дедули произошло неконтролируемое, волнообразное сокращение стенок полых трубчатых органов кишечника, что способствовало продвижению их содержимого к выходному отверстию. Проще говоря, к жопе». Видя, что окружившие нас лопатинцы пригорюнились от обилия научных слов, я решила перевести медицинский текст на понятный для всех язык.
«Граждане, — крикнула я громко своим ртом, — дед Кауров обосрался. Вот до чего довели старого человека эти, с позволения сказать, артисты. Айда лучше голосовать!»
И я увлекла всех за собой в клуб. Да и сама туда тоже пошла следом за остальными.
В клубе было нарядно и празнично. Участковый Сидорин приветливо помахал нам пистолетом. Вдоль стенки был накрыт длинный стол. Чего на нём только не было! И хлеб, и сухари из него же, и даже «Буратино» аж 4-етыре бутылки.
На сцене во всю длинну был растянут плакат. Наш лопатинский художник Санька Слизняков изобразил на нём Путина в генеральской форме. В правой руке он держал бомбу, в левой — копьё, которым тыкал извивающююся змеюку. На хвосте у змеи была привязана табличка «Наши западные партнёры».
Сверху над фуражкой Президента шла надпись «В руках Главнокомандующего — мощь Российской державы!» И взгляд у него был такой, что аж прямо мурашки продирали по всему телу. Всё таки хороший художник наш Санька.
Каждому из нас дали какую то бумажку. «Это бюлетень», — почему то тихо сказала председатель комиссии Муля Францевна Ерссон. «В нём надо отметить крестиком нужного кандидата в президенты. А чтоб вам, бестолочям, было легче разобратся — красным карандашом я уже подчеркнула фамилию Путина».
Мы все радосно загалдели от ттого, что не надо думать. И я тоже загалдела: «Вот спасибо тебе, добрый человек! А то мы ж тёмный народ. Если б не ты, то как пить дать — за Брежнева бы проголосовали».
Один только дед Кауров почему то насупился и гордо скрестил руки на своей груди. Это была величественная картина. Я даже вспомнила знаменитую репродукцию у себя на холодильнике, на которой Пётр 1-рвый стоял на берегу пустынных волн полный дум. Только наверняка Пётр в тот момент, когда его рисовал художник, не вонял гавном как наш Кауров.
Все пошли кидать в урну свои бумажки, а этот так и остался стоять на месте. Муля Францевна из вежливости поинтересовалась: «Ну и какого хрена ты, старый мудак, застыл как монумент? Иди уж, человек-какашка. Все проголосовали. Один ты остался неохваченный».
Я подумала, что это она погорячилась насчёт неохваченного. Его ж не только охватывать руками противно, но даже рядом находится не очень приятно.
А дед вскинул в перёд руку и громко проорал прямо в видео-камеру, которую повесили в клубе для наблюдения: «Сурайкин — мой президент! Мой голос только за него!»
Ерссон сильно удивилась такому дэмаршу представителя месной опозиции. Ещё б не удивится! Во первых, камеру никто и не думал подключать. Ведь это был муляш, который в нашем столярном цехе выстругали из чурки и покрасили серебрянкой. А во вторых, Кауров в тот момент, когда кричал про Сурайкина, смотрел прямо на портрет Путина.
Но мы то знали, что весь секрет кроеться в том, что дед косой.
До 2012 года он был как все нормальные люди. А в июне 2012 в Лопатино провели энтэрнет. И Кауров стал в тихаря ночами смотреть мерзкие картинки всяких голых баб. Особенно его возбуждали доступные жэньщины с Каменск-Уральского Свердловской области, где он был в командировке в 1982 году.
И вот однажды в тот момент, когда он вожжделенно глядел на одну дамочьку без нижнего белья, с права внезапно возникла законная жена Каурова. Наверно тихонько подкралась из кухни. И громко возмутилась. От неожиданности у старого охальника впервые в жизни случилось то, о чём мы сегодня узнали от Ленки Гусятниковой — «неконтролируемое, волнообразное сокращение стенок полых трубчатых органов кишечника, способствующее продвижению их содержимого к выходному отверстию».
Это уже потом дед стал обсираться при каждом удобном случае, а тогда для всех лопатинцев это было в диковинку. Об этом тогда даже в «Лопатнских ведомостях» написали в заметке «Необъяснимое — очевидно!»
Но самое страшное приключилось с его глазами. Именно в тот момент, когда его баба заорала «Вот ты чем, старый пердун, тут занимаешься!», Кауров от испуга сильно скосил правый глаз в её сторону, а левый как загипнотизированый остался досматривать мерзкую фотографию. Больше глаза на место не вернулись…
Дописано 19 февраля:
Только что передали результаты выборов на нашем участке — явка 114%.
100% — все жители деревни, а 14% — кочюющие цыгане. Их табор вчера проезжал мимо Лопатино. Наш Глава обьявил ультиматум ихнему барону: «Или вы, бля, всей вашей шоблой идёте на выборы, или я запрещу нашим жэньщинам покупать у вас губнушки!» Деватся цыганам было не куда.
При подсчёте голоса распредилились так:
За Сурайкина отдан 1 голос, за Путина — остальные.
Деда Каурова в тот же вечер какие то неизвесные отпиздили за баней. Они были в масках и кричали «Ишь ты, сурайкинец ёпаный. Засунь в жопу свою демократию, урод косоглазый!»
Утром 19 марта дед отнёс заявление нашему участковому Сидорину. Еле докавылял весь забинтованный и на костылях.
В заявлении было всего одно предложение: «Нащёт косоглазого урода согласен полностью и щитаю это констотацией. Прошу ни кого не привлекать».
4 комментария
К выборам он поставил в углу елочку и украсил ее нестиранными носками.
Носки были разномастные и это придавало обстановке определенное умиротворение.
Дед страдал.
Партия и правительство поручили ему важную зарубежную миссию – отравить перебежчика Скрипаля.
Зачем и почему отравить – дед не спрашивал, его вера в Путена была настолько глубока, что не вызывала никаких вопросов.
Единственное сомнение, терзавшее дедов моск, заключалось в выборе отравляющего вещества: перегар изо рта, любимые нестиранные носки или затасканные кальсоны?
Победил перегар.
Кауров слетал в Лондон в виде багажа, дохнул на жертву, и преспокойненько пешком вернулся в родную деревню.
Но никто не оценил его подвига.
Наоборот, страдальца избили темные личности в масках.
«Путен, Путен… — рыдал дед перед портретом Солнцеликого, — зачем ты меня оставил!»
Портрет загадочно щурился и мироточил ботоксом.
В дверь постучали.
Явился Гришка Липницкий, разодетый, как на праздник – весь в ермолке и свежезавитых пейсах.
— Я выпить пришел! – пиная ногой створку, произнес гвардии гармошечник.
Гришка всегда приходил выпить, но никогда ничего с собой не приносил. И даже потом за пузырем не бегал.
Дед вытер сопли рукавом, тяжело посмотрел на гостя.
— Ну, давай, шокируй меня! Скажи что-нибудь умное! – пробормотал К’ауров.
— А я девчонок пригласил! – радостно сообщил Липницкий. – Твоя-то в отъезде? Вот и посидим как следует.
К’ауров любил девчонок. Особенно, если они были худые и жирные.
Дедовы ноздри сладострастно раздулись, а обе ручонки потянулись в погреб за самогоном и в холодильник за остатками плавленого сырка «Дружба».
Гришка тем временем достал из кармана спортивных штанов складной стаканчик.
Как и ожидалось, в гости заявились две деревенские потаскушки – Ленка Гусятникова и Ленка Взашейкина, первая – худая-прехудая, вторая – жирная-прежирная.
Дед оказался наверху блаженства и на время забыл свои обиды.
— Ой, елочка с носочками! – восторженно завопила Гусятникова, — Какой мудрый выбор! Настоящий гимн любви и дружбе!
— Хо-хо! – картавым басом вторила Взашейкина, обнюхивая елку, — «Cacharel Anais Anais» отдыхает!
Ленки оказались тетками хозяйственными, они принесли с собой головку чеснока и пачку «Ролтона».
Накрыли на стол. Рюмок и стаканов на всех не хватило, и К’аурову досталась заплесневелая майонезная баночка.
Дед разлил и сказал:
— За Путена! За ракетоносца! Ура!
Гусятникова пить отказалась.
— Ты, когда пытаешься что-то умное сказать, палец себе в жопу засунь, а то, сквозняк создаешь! Путен не расчистил снег под моим окном! Какой из него президент-ракетоносец?
К’ауров в гневе высосал содержимое баночки и запустил тару в Гусятникову.
Но приобретенное косоглазие сыграло роковую роль: банка не достигла цели и разбилась о выдающийся Гришкин нос. Липницкий, упав в обморок, закатился под стол.
Взашейкина растеряно пукнула. Но пук затерялся где-то в недрах ее ягодичных складок. Ленку можно было понять: она шла в гости совсем за другим, а наткнулась на конфликт интересов.
— Руки у тебя, конечно, корявые. Зато мозги гладкие. – Примирительно заметила Гусятникова и присосалась к лафитнику. Она тоже шла сюда за другим, но не сдержала порыва.
Помирились. Выпили еще и пошли танцевать. Музыки в доме не было, пришлось поставить пластинку с речами генсека Горбачева.
Дед, хихикая, трогал обоих Ленок за вогнуто-выгнутые места, Ленки млели и все было хорошо до тех пор, пока Взашейкина случайно не наступила на валявшегося на полу Липницкого.
Гришка пришел в себя.
— За Путена! – закричал он, размахивая пейсами и гармошкой.
Дед сразу загрустил. Сел за стол и налил себе полную тарелку самогона.
Всосал через край. Добрая Гусятникова села к нему на колени и, заглядывая в некосящий глаз, нежно спросила:
— А скажи, ты и вторую бутылку можешь так выпить? И третью?
К’ауров ответственно кивнул.
— Какой интеллигентный мужчина! – Гусятникова еще крепче прижалась к деду. – Не то, что Липницкий – он еще в пионерском лагере всегда за всеми доедал…
— Не за всеми, а только кошерное! – возмутился Гришка, но его быстро успокоила Взашейкина, прижав бунтаря к своей студенистой груди.
Горбачев продолжал бубнить, самогон и чеснок с «Ролтоном» потихоньку оседали в утробах собравшихся, носки романтично озонировали, назревал страстно-бытовой интим…
Но портрет Путена все активнее и активнее выделял из себя ботокс.
Сперва были капельки, потом струйки; струйки превратились в ручьи, ручьи – в фонтаны. Голова всенародноизбранного раздулась, как воздушный шар, в небе потемнело, земля затряслась, воды вышли из берегов.
— Это пиздец! – сказала пластинка голосом Горбачева.
И так бы оно и случилось, но, неожиданно для всех, ситуацию спасла Лена Взашейкина: в тот самый миг, когда Путенская голова должна была взорваться, погубив все живое на планете, недавний пук, застрявший в ягодично-жировых складках Взашейкиной, нашел-таки выход наружу.
И силы Зла столкнулись между собой.
…Не, ну дедову избушку, конечно, разнесло к едрене-фене. А остальное – почти не пострадало, разве что Липницкому оторвало голову, К’аурову – туловище, Гусятникова стала иллюстрацией в наглядном пособии о технике безопасности, а Взашейкина, как обычно, застряла в дверях.
Так закончился первый день очередного правления потекшего Путена.
)))
(Написано во время обеденного перерыва в соавторстве с коллегами из Тракторно-Пингвинологического института имени Г.Ф. Уткина).
www.youtube.com/watch?v=rRRkfI7omtE
После последних выборов, обесточенная тётя Валя, упросила Юшу Могилкина поехать к Говарду Уткину.
— Он же распиздяй, у него всегда весело!!! Если не цыгане, то пингвины пляшут. Давай Сурайкина возьмём, он бухлом затарится. Чё Уткин пьёт?
— Пиво. – Пожал плечами Юша. – Хотя, не знаю сейчас, давно не виделись.
— Алё, ГУт? – Набрал Могилкин номер.
Номер не ответил, но пришла SMS-ка: «Оджалеши».
— Ну и всё, — взбодрилась тётя Валя: — Сурайкин берёт Оджалеши, едем к Говарду.
-Славно мы уебали лопатинских какашек! Куды им 114% супротив нашенских 155?
Бабка Амуриха истово била поклоны перед иконостасом, где окромя Сурайкина энд компани был Сталин.
-Ироды ненаученные! Прости, Отец родный!
За кого голосовали в Бодунах осталось тайной.Единственный грамотный тракторист Первач всё ещё кайфовал в нирване.