В Е Р Г И З

Его называли в селе не иначе, как Вергиз-Володя. А почему, я долго не мог догадаться, пока длинным, зимним вечером, за рукодельем, мама не рассказала одну занимательную историю, связанную с дедом этого человека.
— Крестьяне жили в то время единоличными хозяйствами. А что это такое, вам сегодня не понять. Ну, например, на какие шиши они покупали в сельской лавке конфеты и пряники, которые мы с отцом приносим вам после зарплаты? Или где им было взять денег, чтобы приобрести обнову к празднику? Не знаете. Вот то-то и оно. А капиталы свои они выручали из хозяйства: вырастят скотину и продадут ее на базаре. Едут оттуда богатые, довольные, слегка на весле, конечно. И детишек с легкой руки одаривают леденцами, кренделями, булками.
Можно подумать, что житье было у них веселое, беспечное. Ан, нет. Работать приходилось много, гнулись в три погибели, вставали спозаранку, на зорьке, а ложились, когда звездочки на небе засветятся, да луна взойдет.
Дед нашего соседа, которого Вергизом зовут, хозяйственным был мужиком: дом не дом – колечко, сараи тоже одно заглядение. А чтобы скотине зимой теплее было, он обустроил просторную землянку. Окошко сделал маленькое, под самым потолком, а двери запорами снабдил. Так что зверь лесной или какой лихоимец с большой дороги, проникнуть туда не могли. А теплынь была там, я скажу, вода не мерзла в любой мороз.
Хозяин доволен. Особенно по тому году, о котором я веду речь, дела у него шли хорошо. Овцы котились друг за другом. И все по двойне приносили. Ягнятишки тут же, возле овец. Что им будет в такой-то землянке.
Но стал замечать хозяин, что овцы как-то странно начали вести себя. Обычно заходит он в землянку утром, все на ногах, дружно серку жуют, приплод кормят. А тут вот какая напасть, жмутся по углам, жалобно блеют и смотрят на хозяина вопросительно, дескать, что ты, старый пень, нас не бережешь…. Да и собаки деревенские по ночам страшный лай поднимают, словно чуют кого. Ночь проходит, другая. На третью не выдержал хозяин и решил в землянке вместе со скотиной ночь скоротать. И только, было, задремал, как овцы шарахнулись от него. Неладно дело. Но не видно ни зги. А возле окошка возня какая-то подозрительная. Вот он тихонечко, крадучись, подобрался к этому окошку. И что такое. Из него серый хвост торчит. Да не просто торчит, а кругами по стенке шаркает. «Ах ты, варнак!»- вскипел хозяин, догадавшись, в чем дело. Ведь вот что придумал, лесной лихоимец: протиснуться в землянку не мог, и давай тогда пугать скотину хвостом. Хозяин был мужик жилистый, не долго думая, он схватил волчий хвост двумя пятернями да начал дергать на себя. Тут же завоняло в землянке, зверь-то лесной с перепугу обмарался. И хозяину досталось, потому как он выпустил из рук волчий хвост.
Вскоре рассветало. А собаки не унимались. И все в одном месте лаяли, недалеко от землянки. Из любопытства хозяин пошел на лай. Каково же было его удивление, когда он увидел среди собак мертвого волка: не выдержало сердце лесного разбойника, вот и отдал он Богу душу после того, как ему хозяин хвост прищемил.
Мы дружно засмеялись. А мама продолжала:
— За такой подвиг хозяина прозвали на селе Вергизом, переводится как волком. И знатной стати он был, а внук – точная копия деда.
Мы с тех пор на Вергиза-Володю другими глазами начали смотреть, словно это не его дед, а он сам до смерти волка напугал. Но все же побаивались его, Он работал в колхозе полеводом. Была у него быстроногая кобыла, на которой объезжал посевы. И ежели замечал нас на гороховой и кукурузной плантации, махал обычно над головой кнутом. Мы врассыпную, кто куда, а он смеялся себе в бороду. На нас он руку бы никогда не поднял, но ради порядка, чтобы мы посевы не портили, грозился.