Случай на таможне
Жарким, солнечным днём на таможенно-пропускном пункте Козловичи, который находится недалеко от белорусского Бреста, царила спокойная рабочая атмосфера. На удивление, народа собирающегося выехать в Польшу и далее, в прочие страны Евросоюза, было немного. Пограничники и таможенники, маясь от небывало сильной для этого времени года в данных широтах жары, откровенно халтурили и производя лишь беглый осмотр транспортных средств торопились укрыться в здании администрации, чтобы под несущим прохладу кондиционером проверить декларации отъезжающих, зарегистрировать их проездные документы и пожелав убывающим счастливого пути, спокойно дожидаться окончания смены.
Внезапно, тишину дремлющего, полупустого пункта пропуска взорвал грохот исходящий от неопознанного транспортного средства. Вкатившись на территорию таможни в густом облаке чёрно-зеленого дыма и рыча словно мифический дракон, оно застыло в десяти сантиметрах от шлагбаума. Дым рассеялся и спешащие к нему пограничник и таможенник увидели странную картину: из грязно-жёлтого запорожца, кряхтя и путаясь в рясе, вывалился поп. Моментально сориентировавшись. священнослужитель бодро вскочил на ноги и непонятно откуда достав кадило, тут же разжёг в нём угли и притопывая вокруг запорожца принялся что-то невнятно бормотать, то ли из Библии, то ли из Евангелия.
Пограничник глядя на это действие произнес: «Не мой клиент» и повернул восвояси. Таможенник, хоть и остался один на один со странным служителем культа, но скорее распираемый чувством любопытства, чем по долгу службы, подошёл, представился и попросил документы. Осмотрев незатейливый салон автомобиля попросил открыть багажник. Практически всё пространство багажного отделения занимал фанерный ящик с небольшими отверстиями. От ящика исходил невыносимый смрад, и поп почувствовав запах вони, усердно махая кадилом принялся одымлять ящик ладаном. Надпись на крышке гласила: «Церковная почта. Досмотру не подлежит. Собственность церкви. Груз митрополита.»
Прочитав надпись и ознакомившись с сопровождающими груз документами, таможенник всё-таки осмелился спросить:
— Что изволите перевозить, святой отец?
— Мощи, сын мой!
— Святые?
— Нет, сын мой, но видит Бог, я от них прусь!
— Похоже, что и я прусь, – зажав нос пальцами задумчиво произнёс таможенник, — Но почему они так смердят?
«Ох уж этот шмурдяк» — мысленно чертыхнувшись и отчаянно замахав кадилом поп ответил,
— Пойми, служивый, чудны дела Господа нашего! Хоть и нетленны мощи сии, но запах имут специфический и потому спиртовым раствором натираются! А порой они ещё и мироточат, от ты… посмотри-ка, началось! Ехать нам надо служивый, не задерживал бы ты нас! А я, по приезду в монастырь, свечку за твоё здравие поставлю, да за скорейшее продвижение по службе молитву прочту! — радуясь тому, что нашёл выход из только что образовавшегося казуса, смиренно добавил поп указав на расплывающееся вокруг ящика пятно.
Таможенник понимал, что слова священнослужителя, мягко говоря, не соответствуют действительности, что скорее всего тот врёт как сивый мерин, но не имея, ни возможности, ни полномочий провести следствие, чтоб вывести попа на чистую воду, приклеил на крышку ящика знак в виде квадрата с изображением черепа и скрещённых костей на оранжевом фоне, что по правилам перевозок грузов означает «токсично», жестом подал сигнал пограничнику, что бы тот поднял шлагбаум и отправил служителя культа за кордон. «Пусть везёт эту вонь в Европу, у нас чище будет», — успокаивая себя думал таможенник и радовался тому, что до конца смены оставалось всего пару часов.
Запорожец довольно шустро поглощал километры узких дорог Польши. Поп понимал, что предстоящий путь сложен и сопряжён с риском разоблачения и потому выжимал всё лошадиные силы из древнего авто. Предстояло преодолеть ещё долгие километры дорог Словакии, Венгрии и Румынии прежде чем оказаться под защитой православного монастыря в Болгарии. За себя он не переживал, с документами было все в порядке, но из под капота багажника (он у запорожца находится перед кабиной) уже вовсю были слышны глухие удары полена, сопровождающиеся нецензурной бранью, проклятиями и обещаниями показать непонятно что всем потомкам вертухаев и палачей, истерический пьяный хохот и требования подать «Коннемары», потому как «шмурдяк надоел и почти закончился».
«Надо будет сказать, что все от неё прутся,– подумал поп, – это должно её приободрить и успокоить.»
Вечер близился к закату, страну покидала страстная последовательница Валерии Новодворской, будущий лауреат Нобелевской премии «от литературы»…
Внезапно, тишину дремлющего, полупустого пункта пропуска взорвал грохот исходящий от неопознанного транспортного средства. Вкатившись на территорию таможни в густом облаке чёрно-зеленого дыма и рыча словно мифический дракон, оно застыло в десяти сантиметрах от шлагбаума. Дым рассеялся и спешащие к нему пограничник и таможенник увидели странную картину: из грязно-жёлтого запорожца, кряхтя и путаясь в рясе, вывалился поп. Моментально сориентировавшись. священнослужитель бодро вскочил на ноги и непонятно откуда достав кадило, тут же разжёг в нём угли и притопывая вокруг запорожца принялся что-то невнятно бормотать, то ли из Библии, то ли из Евангелия.
Пограничник глядя на это действие произнес: «Не мой клиент» и повернул восвояси. Таможенник, хоть и остался один на один со странным служителем культа, но скорее распираемый чувством любопытства, чем по долгу службы, подошёл, представился и попросил документы. Осмотрев незатейливый салон автомобиля попросил открыть багажник. Практически всё пространство багажного отделения занимал фанерный ящик с небольшими отверстиями. От ящика исходил невыносимый смрад, и поп почувствовав запах вони, усердно махая кадилом принялся одымлять ящик ладаном. Надпись на крышке гласила: «Церковная почта. Досмотру не подлежит. Собственность церкви. Груз митрополита.»
Прочитав надпись и ознакомившись с сопровождающими груз документами, таможенник всё-таки осмелился спросить:
— Что изволите перевозить, святой отец?
— Мощи, сын мой!
— Святые?
— Нет, сын мой, но видит Бог, я от них прусь!
— Похоже, что и я прусь, – зажав нос пальцами задумчиво произнёс таможенник, — Но почему они так смердят?
«Ох уж этот шмурдяк» — мысленно чертыхнувшись и отчаянно замахав кадилом поп ответил,
— Пойми, служивый, чудны дела Господа нашего! Хоть и нетленны мощи сии, но запах имут специфический и потому спиртовым раствором натираются! А порой они ещё и мироточат, от ты… посмотри-ка, началось! Ехать нам надо служивый, не задерживал бы ты нас! А я, по приезду в монастырь, свечку за твоё здравие поставлю, да за скорейшее продвижение по службе молитву прочту! — радуясь тому, что нашёл выход из только что образовавшегося казуса, смиренно добавил поп указав на расплывающееся вокруг ящика пятно.
Таможенник понимал, что слова священнослужителя, мягко говоря, не соответствуют действительности, что скорее всего тот врёт как сивый мерин, но не имея, ни возможности, ни полномочий провести следствие, чтоб вывести попа на чистую воду, приклеил на крышку ящика знак в виде квадрата с изображением черепа и скрещённых костей на оранжевом фоне, что по правилам перевозок грузов означает «токсично», жестом подал сигнал пограничнику, что бы тот поднял шлагбаум и отправил служителя культа за кордон. «Пусть везёт эту вонь в Европу, у нас чище будет», — успокаивая себя думал таможенник и радовался тому, что до конца смены оставалось всего пару часов.
Запорожец довольно шустро поглощал километры узких дорог Польши. Поп понимал, что предстоящий путь сложен и сопряжён с риском разоблачения и потому выжимал всё лошадиные силы из древнего авто. Предстояло преодолеть ещё долгие километры дорог Словакии, Венгрии и Румынии прежде чем оказаться под защитой православного монастыря в Болгарии. За себя он не переживал, с документами было все в порядке, но из под капота багажника (он у запорожца находится перед кабиной) уже вовсю были слышны глухие удары полена, сопровождающиеся нецензурной бранью, проклятиями и обещаниями показать непонятно что всем потомкам вертухаев и палачей, истерический пьяный хохот и требования подать «Коннемары», потому как «шмурдяк надоел и почти закончился».
«Надо будет сказать, что все от неё прутся,– подумал поп, – это должно её приободрить и успокоить.»
Вечер близился к закату, страну покидала страстная последовательница Валерии Новодворской, будущий лауреат Нобелевской премии «от литературы»…
18 комментариев
Продолжение будет?
А главное – со знанием дела.
Хотя Нотаха утверждает, что через российскую границу ее тайно перевозили не в багажнике ушатого «Запорожца», а в ковше шагающего экскаватора «ЭШ-100», типа она в багажник не поместилась бы, а на самом деле – сложенная в четверо – еще как:
Да, поди, и поп всем своим весом попрыгал по тушке, чтобы ее утрамбовать в тару…
)))
Спасибо, Юм Адонаевич.
Также замечу, что Нотаха соврала, между Россией и Белоруссией нет границы.
Тут возникает вопрос: а зачем? Хочешь выехать – выезжай себе на здоровье, у меня, вот, приятель перманентно полгода живет в Болгарии, полгода в МСК, никаких проблем.
Значит, была весомая причина насчет тайной перевозки.
Ах, да, чуть не забыл: судебное решение. )))
«Я, — говорит Нотаха, — любому могу череп проломить», а тут – бац – и трусливо сбежала, видать, рыло-то оказалось в пуху дальше некуда. )))
А в каталажке сидеть неохота… )))
Хотите еще посмеяться?
Вот здесь наша принципиальная ненавистница советской власти и «вертухаев» повествует об том, кака на работала в… ВОХРе:
archive.ph/v0eU8
archive.ph/FfIdK
Неисповедимы пути гасподни.
)))
Вообще, я заметил довольно странную тенденцию, небезызвестная нам компания при любом, удобном и не очень, случае упоминает этот физиологический процесс…
Что касается меня…
Не сильно разбираюсь в тонкостях регистрации на различных сайтах (не хочу называть себя нубом, поэтому скажу так, я из гуманитариев)))) В общем, вчера долго тыкал пальцем по монитору телефона пока смог здесь зарегистрироваться.
Логин выбрал свой игровой (было время лудоманил), но он не лишён реального обоснования. Медведь, моя детская дворовая кликуха, которая в последствии трансформировалась в Мишу, да так удачно, что даже мои родители без проблем звали меня к телефону (в то время были только стационарные) если кто-нибудь этого самого Мишу спрашивал)) Скажу больше, моя в то время будущая, а теперь единственноя и настоящая, супруга узнала мое реальное имя примерно за месяц до свадьбы)) Не то, что бы я скрываюсь, но я не буду в обиде, если Вы меня будете называть Медведем или Мишей. Как-то так.
Рад нашему знакомству.
Допускаю, что возможно я неправильно применил слово «последователи», Действительно, вряд-ли Валерия Новодворская проповедовала какое-либо учение, хотя курс неких лекций она читала и даже создала собственное ОПГ… Скорее, мной была подмечена некая параллель в суждениях этих замечательных людей, что о собственных биографиях, что о мироустройстве. У обеих были замечательные, но мало кому известные предки (поэтому, непременно нужно было обозначить родословную и показать «белую кость», трубя о них на каждом углу) И во всех бедах человечества эти дамы без тени сомнения виновными признали «коммуняк».
По поводу моих детей… Не нужно давать мне советы если я их не попрошу сам, и у меня не возникнет желания посылать советчика куда-либо.
Но, как бы то ни было, рад нашему знакомству.
)))
Потому что тебе скучно?
Тут нужно быть в теме, и только потом делать какие-либо выводы по каждому сказанному/написанному по поводу.
)))
Потому что Миша – стопроцентно наш человек, не то, что всякие тетки-клеветницы:
)))
А которая фекальная тема – дык, она у них изначально превалировала, но стоило только кому-то из нас начать смеяться над ней, срушный кагал сразу же поднимал вой об том, какие мы скабрезники и охальники.
)))
Я сегодня днём накатала себе краткий план на ближайшией девять дней (с учётом выходных), чтобы тупо не запутаться в последовательности действий. И охуела.
А спать когда? А жить, блять, когда?
Я, например, в Инете могу потусить только дома, после работы, часа два, ну, максимум, три, потому что бурлящая жизнь расписана до мелочей.
Зато, в отличие от нас с тобой, у попрошайки с паперти – все просто: она реально повернута на сочинительстве своих говнотекстов, а остальное для нее – вторично.
)))
)))
Очень хорошая литература, прочитала с удовольствем. Восхищает и знание матчасти, и писательский талант в изображении подробностей и характеров. Рукоплещу обеими своими двумя ручонками, хлопаю себя четырьмя ушами по щекам и требую продолжения!
Без лишней скромности скажу, что это моя первая попытка написать прозу, если не считать сочинений в школе и нелепых объяснительных от которых угарали менты.
Продолжения, как такового не планирую, но описать отдельные эпизоды из жизни замечательных людей желание есть.
)))))