JB-700. 4. Филипыч.

(начало выше)



Всё, что понял Болт, за ноги его дернул не Гасли. Ибо француз, прикрывал агента на должном расстоянии. Или должен был прикрывать. Резко развернувшись, и, выставив всё оружие, он обнаружил мужика в длинном непромокаемом макинтоше, в резиновых сапогах с приклеенными к ним ластами. Из-под маски и из дыхательной трубки, которого, торчали длинные волосы.
— Не стреляй!!! – успел крикнуть тот.
— Даже и не собирался, — отплыл ДжиБи на некоторое расстояние. – Ты кто?
— Я – Фёдор КОнюхов, известный путешественник, — странно Окая, сказало это.
— Не слышал.
А тут подоспел и штурман.
— Свои! – вскинул руку Джим, которая мгновенно была прибита двузубцем к рифу.
— И ты там стОй, где Остановился, — направил Конюхов второе ружье на Пьера.
На его вопросительный взгляд, агент лишь пожал плечами.
— Стою, — замер француз, слегка шевеля ластами. – А ты кто?
— Я – Фёдор КОнюхов! А ктО такие вы?
— Я – Пьер Гасли. Прибитый – Джим Болт.
— ТОже не слышал.
— Ну и всё? Прояснили ситуацию? Или есть ещё вопросы?
— Есть. И не малО, — похоже глумился мужик. — КакОй такОй Пьер и Джим? Извините, отчествО не запОмнил. Старею. ВОт, пОмню …
— Слышь, мудрейший, — подал голос командор, — вспоминать в библиотеке будешь. Освободи меня.
— Разбежался. Щас всё брОсил, и пОплыл тебя спасать. И ты, дружок, давай к свОему тОварищу, чтОб я мОг вас обОих кОнтролировать.
— Извините, мсье, — вибрировал на месте штурман. – Одно движение моим пальцем, и ваша планета высохнет навсегда.
— Каким пальцем? – немного растерялся Конюхов, потеряв преимущество.
— Сыграем в рулетку? – растопырил пальцы на руке Пьер.
— ОгО! А вдруг ты двинешь пальцами на другОй руке?
«Фраер спёкся». Гасли даже не понял, откуда у него в голове возникла эта фраза. Из боевиков или Гюго.
— Хорошо. Вот – две руки. Десять пальцев. Но и ваши ставки удваиваются.
— ПОдОждите. Как этО удваиваются? – разволновался Конюхов.
— Ваш выбор. Ставки сделаны. Ставок больше нет.
— Какие ставки? КакОй выбОр?!!!
— Как какой? – блефовал Гасли. – Один неправильный выбор пальца, и планета будет высушена до дна.
— Мы так не дОгОваривались, — оглянулся на агента Фёдор, держа на прицеле Пьера. – Я, вООбще-тО, спас тебя.
— И я хотел поблагодарить вас за чудесное спасение, — улыбнулся Болт, но маска и толща воды не поспособствовали сближению.
— ПОблагодарили уж. БОга благОдарить надо.
— У вас странный акцент, — не расслаблялся штурман, держа пальцы наготове.
— КакОй такОй, странный? Обычный, вОлОгОдский, — совсем поплыл субъект. Не в смысле, что поплыл куда-то, а совсем потерялся.
— Мы с планеты Земля, Млечного пути, — озвучил ему информацию Джим.
— Земля, МлечнОго пути? – обернулся Конюхов. – Земляки.
И бросился к французу.
— Стоять! – пошевелил тот пальцами.
Мужик метнулся к Джиму. Но тот тоже выставил свободную руку:
— Даже не вздумай! Высушу на раз.
Конюхов застыл посередине.
— На кОленях прОшу, — поджал он ноги, сложив ладошки, умоляя: — Я ведь тоже с Земли. Путешественник везде, всегда, на всём. Меня все на Земле дОлжны знать. Спасите меня!!! HELP! Sauvez! Rettet! أنقذني!!!
— Последнее было лишним. – Француз посмотрел на командора: — Как поступим?
— Сушим, и освобождаем меня.
— Не надо сушить, — метался Конюхов. – СтиплОмы – замечательные жители этОй планеты. У них свОя развивающаяся цивилизация. Да, Они ограничены в интеллекте и в умственном пОтенциале, но зато свОбодны и безОбидны.
— Меня здесь освободит кто-нибудь? – Дёрнул пригвождённой рукой Болт.
Конюхов на расстоянии выдернул двузубец, который мгновенно скрылся у него в рукаве. Пьер остался на своей позиции.
— Это твоя избушка на поверхности? – спросил агент, показав пальцем.
— МОя.
— Кофе сваришь?
— Сварю. Но, надо дочь мОю найти. Дусю.
— Дочь будешь искать сам, у нас другая программа. Всплываем?
— Да-да, кОнечно.

— Ух, ты! – поглаживал скутеры, обросший тиной и ракушками Конюхов.
— Руки убрал! – скомандовал штурман, потащив его за шиворот в дом.
Там абориген снял маску, и волосы в разные стороны взорвались дремучим панком.
— Фу! Чем от тебя несёт? – зашел агент.
— ДействительнОстью, – суетился над плитой Фёдор. И в самом деле, от него воняло всей подводной гадостью одновременно. Но запах кофе перебил все остальные.
— Откуда кофе?
— С Земли. Откуда ещё. Здесь пОка не растет, нО я берегу для стиплОмов зерна.
— А они, это, … как тебя там? – пошевелил пальцами Джим.
— ФёдОр я. КОнюхов. – разливал по чашкам кофе знаменитый путешественник.
— А как тебя дома зовут? Для моего штурмана, это сложно. Он француз.
— А, этО, Филипыч, меня в семье кличут.
— Что, и дочь так зовёт? – кусал и осматривал свои ногти Пьер.
— Не-е, — поставил перед гостями чашки с дымящимся кофе гостеприимный хозяин. – Дочурка – папаней кличет. Вы уж прОстите, не гОтов был к вашему визиту, ничего к кОфе нет.
— Даже бренди? – понюхал кофе Болт.
— КОньяк? Есть. – достал початую бутылку Фёдор.
— Вот так и над встречать добрых людей, — глотнул из горла агент, слегка пригубив кофе. – А то, — сразу палить, — потер он руку.
— СамОзащита, пОнимаете, — пригладил бороду Филипыч.
— А нахрена тогда меня спасал?
— Рыба-рот – страшное сОздание. А вы, вроде как, на людей пОхОжи. По инерции. Я вОт бОюсь, как бы и Дусю мОю не сожрала.
— А что с Дусей?
— ПрОпала.
— Плесни мне в кофе бренди, — двинул чашкой Пьер.
— Кофе с бренди на компот из сухофруктов похож, — отпил ДжиБи. – Не порть аромат напитка. Так, что с дочкой?
— ПрОпала.
— Давно?
— Да ктО ж его знает. Мы тут без календаря влачим существОвание.
— Подожди, — поставил пустую бутылку Джим. – Давай сначала, но вкратце. Как вы здесь вообще оказались? И есть ещё бренди?
— Командор? – укоризненно посмотрел Гасли.
— Я – известный кругОземный путешественник, — рылся в шкафчиках и сундуках Конюхов. – На лОдках, парусниках, сОбаках, вОздушном шаре …
— На собаках — точно? – Не поверил Болт.
— ХОтел, через Северный пОлюс, не слОжилось.
— Надо думать, — покивал головой командор. – Как бы ты в Антарктиду попал?
— Не учёл, — достал бутылку Фёдор. – Вот. Если надО, ещё пОищу.
— Конечно надо, — встал и вылил кофе в раковину Джим, заменив содержимое заветным напитком: – Но, расскажи, сначала, что с вами приключилось?
История оказалась поучительной.

Нагонявшись взад-вперед, по диагоналям и меридианам, путешественник решил освоить космос. Договорившись со знакомым космонавтом, вылетел, в отсеке для подопытных крыс, семян, и запасных космонавтов на орбитальную станцию. Выходил исключительно по ночам, пугая местные привидения и, непонятно как, просочившихся инопланетян. Питался исключительно семенами и крысами, не привыкать. Когда всё закончилось, понял, что долго находится на одном месте не может. Что-то в жопе засвербило. Хотелось простора.
— Надо было в педики податься, — пробормотал француз, но командор заткнул его жестом.
— Я вышел к людям, перепугав новый экипаж станции насмерть. Не всех, нО всё же. Оставшееся в живых, заменили пОгибших тОварищей на запасных, (их Конюхов не тронул), нО ближайшим кораблем доставили на Луну с напутствием: исследОвать Обратную стОрону.
Там, вскОре, у меня закОнчились припасы, зато я Обнаружил стОящие повсеместно пивные ларьки.
— На Луне? – не поверил Пьер.
— На ней, самой, — продолжал Филипыч:
— У меня не было лунных денег. У меня, вООбще, никаких денег не было. ПОэтому, за нескОлько литров пива, сухари и свиные уши, пришлОсь целыми сутками катать из кратеров пивные бочки, и закатывать Обратно пустые. Это был сизифов труд.
— Подожди, — Гасли опять засомневался. – А кто пил всё это пиво?
— Откуда я знаю. Мне не до этОго было. Тем бОлее, темно всё время, и бочки катал к заднему крыльцу.
— Но ведь было желание посмотреть, кто там снаружи? И улететь дальше.
— Было. – задумался Конюхов, отвернувшись. Почесал нос, погладил бороду, снова почесал нос. Замолчал. На глазах выступили слезы.
Командор сжал руку штурмана. С другой руки отпил из горла бренди. Они уже привыкли к Оканью беглеца.
— Я не знал, как вырваться из этого адского замкнутого круга, пока меня не нашла дочь. Она, к тому времени, выучилась в Тракторо-Пингвинологическом инстититуте им. Г.Ф. Уткина на астронавта. Сдала экзамены, анализы, и прошла все комиссии на профпригодность. Но её отправили на практику медсестрой в пионерлагерь Артек, лечить ушибы и переломы. С чем она успешно справилась в первый день, затем эмигрировала в США, где уже на следующий день вылетела в космос на поиски меня. А я был рядом. Совсем под боком. На неизведанной стороне ближайшего спутника Земли.
Джим и Пьер переглянулись. Француз подпёр щеку ладошкой, ненавязчиво постучав по виску пальцем. А известный путешественник продолжал свою эпопею:
— Дуся вырвала меня из этого рабского круга, и вывела на светлую сторону Луны. Мы долго голосовали, пока нас не подобрала пролетающая мимо комета.
— Прям комета?
— Да. Комета. Это оказался внегалактический космический корабль. Внеземной разум выслушал меня, и нас высадили на этой планете, снабдив всем необходимым.
— Бренди? – поболтал бутылкой Джим.
— В том числе. А также — досками, бревнами, инструментом, провизией, одеждой.
— Мебель, посуда, фотографии в рамке? – поднял ДжиБи с комода фотку.
— Всё по райдеру, – встал Филипыч, и, забрав у агента снимок, поставил на место. – Нас просто бросили в воду со всем сопутствующим, и улетели. Мы с Дусей уже сами всё собрали, сколотили, построили и обжили.
Он вернулся за стол, резко сменив тему:
— А вы правда можете осушить планету?
— Да, наверное, — рассудительно ответил Болт, поглаживая скрытые в скафандре пушки.
— А надо?! – выпалил Пьер.
— Это так оружие на Земле …, — замялся Фёдор, щелкая пальцами, подыскивая нужное слово: — РасцвелО?
— Расцвело. – хмыкнул и глотнул бренди Джим, вспоминая лук и стрелы своего племени. – Ещё как расцвело. В пору шпалерные перголы ему ставить. Из металлической арматуры. Давай дальше. Бросили вас в воду с бревнами. Как вы не утонули?
— А дальше всё прОсто, — просветлел ликом Конюхов. – Это не земная вОда, не Н2О. Я прОвел некоторые прОбные исследОвания. Это симбиоз доселе не понятных нам и не изученных нами величин, и кОмпонентов. Это абсОлютно другой состав жидкости. Она – святая! Можно плавать без аквалангов и свободно дышать. Маска и трубка, чтоб не отличаться от местных.
Штурман улыбнулся, вспомнив местных вакуолей:
— А что за люди здесь?
— Это не люди, — сиял Филипыч. – Это – стипломы.
— М-м, — протянул ДжиБи. – А чем они отличаются от людей?
— Они абсолютно аморфны.
— То есть?
— Ну-у, полые внутри. У них нет мозгов и внутренних органов. Зато, легко обучаемы. С ними легко и просто.
— Как они могут чему-то научится, если у них нет мозгов?
— ХОрошо. Не обучаемы, но замечательные пОдражатели.
— Местные обезьяны?
— Почему сразу «обезьяны»? – обиделся за аборигенов Конюхов. – Они замечательно адаптируются к новой действительности. Впитывая от нас все самое передовОе и прОгрессивное.
— От вас впитаешь, — встал штурман и, заложив руки за спину, отошел к окну.
Наступила неловкая пауза.
— Странное название: «Тракторо-пингвологический институт», — Джим Болт выводил из маленькой лужицы пролившегося бренди пингвина.
— Ничего странного. Из него вышли, между прочим, — Юрий Гагарин, Паша Ангелина, матрос Железняк и 26 бакинских комиссаров! – гордо выпалил Филипыч.
— Проходной двор какой-то, — продолжал задумчиво рисовать пингвина Болт.
— И мОя дочь Дуся!
— Дусе – респект. А что у стипломов за подводный транспорт? Тоже ваш прогресс?
— Транспорт? – почесал бороду юродивый. – Нет. Транспорт уже был.
— Откуда?
— А я Откуда знаю?
ДжиБи достал фотографии виманы:
— Такое здесь видел?
Конюхов вытащил из-за пазухи очки, одел, и внимательно рассмотрел каждый снимок.
— Нет. Такого не видел, — вернул он фотокарточки. – Ей богу! – перекрестился он на икону в углу.
— Жаль, — аккуратно сложил снимки Джим, и спрятал.
— Мне бы Дусю найти. – Жалобно поглядел на пришельцев отец. – А?
— А куда она делась? – повернулся Пьер.
— ПОплыла учить стипломов бальным танцам.
— Под водой?
— Не совсем танцам, больше – ритму. Раз-два-три. Раз, два, три, — совсем сник безумец.
— Эй! – подключился к разговору Болт. — а куда она поплыла?
— В самую глубь.
— Ну и поплыли туда, — спрятал остатки бренди к фотокарточкам виманы Болт.
Слегка пошатываясь, он вышел наружу, одевая маску с трубкой, чтоб быть похожим на стипломов.
— Давай, ты останешься здесь, — появился следом Пьер. – Вдруг вернется Дуся.
— Согласен, — лёг на платформу Джим, опустив голову в воду.
— Рыбу-рот опасайся, — нырнули Пьер и Федор.
— Буль-буль-буль.

(продолжение ниже)