День Рождения Наты Кери. Легенда Верхнего Нила, записанная Жаном-Франсуа Шампольоном с моих слов

… Говард Уткин тогда был трезвым, что очень редкое явление для Создателя Вселенной, к которому я приехал в гости в мартовский понедельник 1983г. (вот только какой именно эры — не помню.)
Выпили мы с ним всего ничего – только лишь цистерну шеде, присланную фараоном Нармером.

Ну, усосали емкость, а Говард и говорит:

— Чувак, все понимаю, но люди, которых ты сотворил на Земле, кажутся мне каким-то блеклыми, а некоторые — даже самыми обыкновенными – пьют, жрут, срут и работают, и никакой у них фантазии не имеется.

Я как раз взял с собой двух верных шутов – Панику Монику и Пердельникова; шуты возились на полу, выделывали всякие штуки, лапали и кусали друг друга, бормотали что-то несуразное; в общем, потешали нас, как могли.

— Посмотри на них, – продолжил рассуждать Уткин, — разве это настоящие homo sapiens? На мой взгляд – самая обычная китайская подделка, дешевая дальше некуда. Поэтому я предлагаю создать новую версию идеального человека…

— Не возражаю, — ответил я, — но не просто человека, а женщину. Великую женщину.

— Почему именно ее? – удивился трезвый бог.

— А на кой тебе, в качестве идеального человека, видеть перед собой потного бородатого мужика в тулупе и с топором за поясом?

— Логично, — согласился Уткин, — но ты однажды придумал Дженифер Псаки, Поклонскую и папессу Иоанну, поэтому никак не могу доверить тебе такое важное дело — единолично сотворить современную идеальную женщину. За консультацию беру не очень дорого: каждое слово – литр живого антарктического пива, и сверху каждых десяти слов – копченое свиное ухо, плюс – какой-нибудь мусульманский коньяк в качестве компенсации за мозговую деятельность.

Мы ударили по рукам.

Говард повел бровью и тотчас явились два референта – космонавты-серафимы; они раболепно сложили крылья, достали из складок туник блокноты и приготовились записывать.

— Ум, честь и совесть эпохи… — продиктовал Уткин.

— Классные сиськи, точеная фигурка… — добавил я.

— Талант во всем, от гуманитащины до точных наук… — Создатель Вселенной впал в азарт.

— Чувственные губки, страстность, собранное разгилдяйство и осознанная бесшабашность! – мне тоже пришлось поторопиться.

— Правильный вкус, объективное восприятие реальности, умение анализировать!

— Взгляд – томный, лучистый, саркастический, пытливый, полный оптимизма!

— Любовь к шикарно приготовить и поесть!

— Полное взаимопонимание с хорошими людьми и всякими прочими домашними and дикими животными!

— Профессиональное вождение любого человеческого автотранспорта, начиная от трехколесного велика и заканчивая космическими лайнерами, а особенно – автомобилями производства «Hyundai Motor»!

— Шелковая кожа, вечная молодость и постоянное мужское поклонение перед ней!

— Колбаса!

— Что колбаса? – удивленно спросил я.

— Да ничего, просто колбасы захотелось, – ответил Говард, — какой-нибудь «Докторской», урожая 1936 года, свежей и вкусной; думаешь легко за каждое сказанное мной слово выпивать литр пива, да еще с коньяком? И пачками пихать в себя свиные уши? Требую изменение условий договора – гони два… нет, десять батонов колбасы, иначе я стану нем, как обиженная говорящая рыба.

Колбасы у меня было много, тем более что намедни получил в подарок от своего дальнего родственника – Анастаса Микояна –целую партию на пробу; я просто достал из кармана ящик, поставил на стол, немного подождал, пока Уткин уничтожит его содержимое, и мы продолжили.

— Беспощадность ко всякому недоразвитому хламу в человеческом обличии!

— Идеальное чувство юмора!

— Пупок!

— Почему пупок? – снова удивился я.

— Да потому что у самой первой тетки, которую ты создал… как ее там бишь звали?.. Ева, ага… У Евы пупка не было. А сейчас все должно произойти по науке. – нравоучительно сказал мой друг и коллега.

Пару часов мы еще диктовали свои пожелания, серафимы выбились из сил, заполнив много блокнотов, а когда наши требования иссякли, референты сложили двумя стопками исписанное, чтобы Говард и я вдохнули жизнь в созданный божественный образ настоящей женщины.

Я-то вдохнул скромно, не превышая должностных полномочий, зато Уткин выпустил весь запас своих легких, напичканных ароматом эксклюзивного пива, коньяка и выторгованной у меня экологически чистой колбасы.

Обеденный зал Создателя Вселенной заволокло дымом, искрами салюта, хлопушечным конфетти и метущимися звездами в натуральную величину.

— Эксперимент вышел из-под контроля! Идеальная женщина формируется по своим собственным установкам! – доложили космонавты-серафимы и приготовили огнетушители.

И тут из пелены раздался мелодичный голос:

— Моня, иди в жопу, чо ты несешь, долбоеб?!..

А вслед за этим, получив хороший пендель, в поле нашего зрения оказался один из моих шутов – несчастный кловун Моника.
Когда дым рассеялся, мы увидели совсем не то, что ожидали, а гораздо, гораздо лучше. Чтобы описать его – не хватит никаких красивых слов ни в одной из галактик.

— Здравствуй, дитя мое! – восторженно распахнул челюсти Говард Уткин, — ты мне очень нравишься!

— Мне не нужно никому нравиться, я сама по себе охуенная, вне чьих-либо мнений. – ласково ответила идеальная женщина.

— Какое имя ты обретешь себе? — спросил я, маскируя деловым видом свое восхищение.

— Не, ну, Юм Адонаевич, удивляешь своей дремучестью, — сказало божественное создание, хлопнув огромными ресницами, — во всех космических анналах написано: зовут меня Ната Кери, рост – такой-то, вес – такой-то, фигура – супер, ум – офигенный.

— Срочно пакуйте и отправляйте на Землю! – приказал референтам Говард Уткин, слезая с трона, — эта маленькая планетка, погрязшая во всякой неправильной фигне, должна возродиться именно благодаря такой продвинутой красавице!

Пока великий флотоводец Атум готовил весельный космический корабль к отплытию, я подошел к Нате, обнял ее по отечески, подарил кубинскую сигару и тульский пряник, а потом сказал:

«С Днем Рождения, Ната Кери! Теперь ты – одна из нас, познавших добро и зло. И пусть твой жизненный путь будет отмечен победами во всем, где ты захочешь!».