«Никогда не пердящие». Людмило Пердибраженская

Значится, запускаю в серию новый проект под названием «Никогда не пердящие», посвященный говнотворчеству срушных болтунов- метроманов, строящих из себя чемпионов по терпежу ради сохранения озонового слоя Земли.

И первой стартует престарелая Лорисо Людмило Пердибраженская, укравшая для своей аватары фотографию Фрэнка Херфорта «Соседская девочка»:



Репейник в сердце

Поэт, как сокол в выси эмпирей
И постоянно в мыслях о народе,
Он как репейник на хвосте зверей
И пугало для птиц на огороде.

Он пишет темной ночью, ясным днем
О том, как быт меняет облик женский,
Как кругозор сужается на дом,
В котором Леди Мценского уезда.

Так мыкайся, кричи и плачь, тоскуй
И в состояньи творческого зуда,
В клубок из рифм добавив огоньку,
Не потеряй в безумии рассудок.

Я выпью свет из чаши темноты,
Сотру защиту кожного покрова,
Что происходит с сердцем у черты,
Когда с обрыва прыгнуть ты готова?

Когда проснутся каменные львы
И город напугают страшным ревом,
То мы, поэт, давно уже мертвы,
Мы в капле соли, падающей в ворот.

Я в стороне и мнительно слежу
За крыльями пернатых в сером небе,
С наивностью невинной инженю,
Сменившей сердце на простой репейник.

Погнали корову в стойло…

Поэт, как сокол в выси эмпирей

— Эмпирей – это небесная высь, вообще-то. Получается «высь небесной выси», типа, стратосфера, да?
Она — в 60 км от поверхности Земли. А соколиные – непосредственно соколы — не поднимаются выше одного-двух километров.
И почему поэт – именно «сокол», а, скажем, не американская спиза (лат. Dickcissel, чье название произносится, как «dick sizzle», что значит «шипение пениса»)?

И постоянно в мыслях о народе

— Поэт «постоянно в мыслях о народе»? Ну-ну. «Постоянно» – это значит, что других мыслей у поэта-сокола нет.
Но что значит само определение «мысли о народе»? – «Как там народ живет, хорошо ли питается, не прогуливает ли работу?..»
Или, наоборот, как поэт (не сокол) А.С. Пушкин о русском народе:
«Народ равнодушный до наименьшей обязанности, до наименьшей справедливости, до наименьшей правды, народ, что не признает человеческое достоинство, что целиком не признает ни свободного человека, ни свободной мысли».

В общем, ХЗ, что там у «поэта» на уме по теме.
Кстати, канадский консьерж липец, который сам себя считает мега-поэтом, насчет народа не думает совсем – он занят мыслями только об себе – единственном и неповторимом мудаке.
Как быть с этим?

Он как репейник на хвосте зверей
И пугало для птиц на огороде

— Так-с, давайте разберемся. Получается, что поэт-сокол, не думающий ни о чем, кроме, как об народе – «репейник на хвосте зверей» и «пугало для птиц на огороде»?
Зашибись.
А к репейнику-лопуху мы еще вернемся

Он пишет темной ночью, ясным днем

— Только так, и никак иначе: вечером и утром – писать запрещено, а если ночь светлая («Белая» там, али звездно-лунная), а день – пасмурный или дождливый, – тем более.

О том, как быт меняет облик женский

— Ебать-колотить! Вот оно в чем дело, оказывается: перманентные мысли об народе – это писанина про «быт, меняющий женский облик».
И как он меняет, кстати? В лучшую, или в худшую сторону? Нифига не озвучено.
Как кругозор сужается на дом

— Вообще не понимаю, как предвзятость подтверждений может «сужаться» на каком-то «доме».

В котором Леди Мценского уезда

— Стоп.
Николай Семенович Лесков написал очерк/повесть «Леди Макбет Мценского уезда» с явной отсылкой к шекспировской пьесе про семейную парочку – шотландского короля Макбета и его супругу, виновных в массовом убийстве претендентов на свой трон.
Т.е., ключевой фразой в названии произведения Лескова является «Леди Макбет», а не так, каку Пердиброженской – «леди Мценского уезда», ибо просто «леди» — это название английских женщин.
В общем, Людмило что-то здесь весьма активно напортачила.

Так мыкайся, кричи и плачь, тоскуй
И в состояньи творческого зуда,
В клубок из рифм добавив огоньку,
Не потеряй в безумии рассудок

— Подождите-подождите.
Поэт-сокол взмыл в стратосферу, летает там и думает только об народе, темными ночами и ясными днями сочиняя насчет быта, изменяющего женский облик леди Мценского уезда. Все хорошо. С какого перепугу бедолаге «мыкаться, кричать и плакать, тоскуя»? Потому что у него «зуд»? В «состояньи», ага.
«Клубок из рифм» — оно, вообще, что такое? Рифма – «созвучие в окончании двух или нескольких слов», а клубок – «шарик из смотанных ниток». Поэтому никак нельзя совместить смотанные нити и рифмы – стихотворный размер никто еще пока не отменял.
Ну и, конечно, насчет «огонька» и «рассудка»: вообще, хуйня какая-то: что еще за «огонек» можно «добавить» в «клубок из рифм» насчет «быта, меняющего женский облик», «не потеряв» при этом «в безумии рассудка»?
Замечу, что поэт-сокол все еще находится в стратосфере и «постоянно в мыслях о народе».

Я выпью свет из чаши темноты

— Чего-чего? Фраза, конечно, достойная профессионального наркомана, но фишка в том, что она почти слово в слово украдена у Ольги Мищенковой:

…я выпил свет
в чертогах темноты…

Your text to link...

Только, вот, Ольга сочинила все гармонично, а Пердибраженская нахуевертила не пойми чего.

Сотру защиту кожного покрова

— О, «защита кожного покрова». )))

Общевойсковой защитный комплект (ОЗК):



Легкий защитный костюм (Л-1):



и Защитная фильтрующая одежда (ЗФО):



Хотя, может, Людмило имела в виду обычный крем от загара – науке то неведомо.

Что происходит с сердцем у черты,
Когда с обрыва прыгнуть ты готова?

— Опять давайте разбираться с происходящим. Поэт-сокол занимается своими вышеописанными делами в стратосфере. Так? Так.
В это самое время Пердиброженская ворует строчки у Ольги Мищенковой, снимает с себя ОЗК, стирает солнцезащитный крем и спрашивает какую-то женщину (наверное, одну из леди Мценского уезда):
«Ты готова спрыгнуть с обрыва? Тогда расскажи мне, как кардиолог, что у тебя происходит с сердцем».

Когда проснутся каменные львы
И город напугают страшным ревом

— Ну, вот, уже и «каменные львы» появились, доселе «спящие» неизвестно где. И как начнут они «страшно реветь», что аж весь «город напугается».
Как всегда, вопрос: что курит автор?

То мы, поэт, давно уже мертвы,
Мы в капле соли, падающей в ворот

— «Мы» — оно кто? Людмило и тетка-кардиолог, «готовая прыгнуть с обрыва»? А поэт-сокол все еще летает в стратосфере…
Мда…
Но, однако, «капля соли» — это нечто. Потому что соль – сие есть кристаллическое вещество, могущее быть «каплей» только в растворе, который таки и называется «раствор соли».

Насчет «ворота». Он – либо вот:



либо вот:



куда именно «упала» мертвая Пердиброженская со своей подругой – одному Аллаху известно. Но, если «в ворот», который «воротник», тогда пиздец русскому языку.

Я в стороне и мнительно слежу
За крыльями пернатых в сером небе

— Поскольку «каменные львы» еще не проснулись и Людмило еще не «давно уже мертва», то, како казалось, она «стоит в стороне» и «мнительно» («мнительность – патологическое недоверие человека к окружающему миру, к другим людям, а часто — еще и к самому себе») «следит» за «крыльями пернатых». «За крыльями»! Сами «пернатые» ее не волнуют – главное – их «крылья». Хотя, на самом деле, хвост – всему голова (почти цитата).
А куда вдруг испарился сокол-поэт? Ах, да, небо-то «серое», а он способен «писать» только «ясным днем». Поэтому его смахнули с арены, и дальнейшая судьба летающего в стратосфере неизвестна.

С наивностью невинной инженю,
Сменившей сердце на простой репейник

— «Инженю» – это актерское амплуа юной простодушной девственницы. Ну, хочется мнительному орнитологу Пердиброженской прикидываться престарелой актрисой, жаждущей сыграть молодую простушку – пущай прикидывается.
Но, вот, насчет замены полого мышечного органа, отвечающего за перекачку крови, на лопух (кто не в курсе, репейник – это лопух вообще-то, лат. Arctium lаppa:



– оно что-то новенькое.
Дык, ведь не просто на лопух, а еще и на «простой» лопух, об котором ботаники совершенно не в курсе.
Потому что грамотный человек (есно, абстрагировавшись от всяких физиологических условностей, написал бы «сменившей сердце на цветок репейника/лопуха»).
Но, чего не дано – того не дано.
Зато дано вводить граждан в заблуждение: текст называется «Репейник в сердце», а, по факту, произошла «замена» сердца на лопух.
Видимо, Людмило крайне невнимательно относится к тому, что она строчит

Еще замечу, что насчет «поэтического слуха», об котором так любит поскуливать Вшивая ленка, у Пердиброженской все нормально – уши ей прочищать не нужно.
Но, вот, насчет рифм…

«женский-уезда»,
«ревом-ворот»,
«слежу-инженю»,
«небе-репейник»

— оно ни рифмы ни в каком формате.

Кака бычна,

СЕНТЕНЦИЯ

«Какое же тупоумие, бог ты мой, паетов и паеток, а?»
Сабж.
Вот, об чем и речь: если ты тупая паетка, возомнившая себя хер знает кем, то, кака укнется, так и откликнется.