Всадники апопаклипсиса. Поэма
Попутав рамсы от распития частого крепких напитков,
сверх меры надувшись от метеоризма и глупого чванства,
пердёхали четверо всадников гордо к подножью Парнаса,
и пусть метроманами были, но славы алкали поэцкой.
Один — порнодист, негодяй и стукач, гришка липец,
он ехал на мерине тощем, что на «Росинант» откликался.
Но липец, как свойственно старцам седым, пребывая в маразме,
считал Росинанта ослом, так как сам ишаком был упёртым.
А следом за неучем гриней, вдвоём оседлав Боливара,
тащились две старых кошёлки — гнусель с попадьёю нотахой.
Потел Боливарушка бедный под гнётом их сранделей толстых.
И думал: «Да ёптваюмать, двух трупёрд я не вывезу точно!»
В конце кавалькады плелась многоухая вшивая лена
верхом на блохастом осле Санчо Пансы, по имени Серый,
которого гриня, тупой маразматик, упорно считал «Россинантом»,
и перевернулся при этом Мигель де Сервантес в могиле.
Пердел Росинант в унисон с недоумком упоротым гриней,
кряхтел Боливар под нотахой и гнусью, мечтая их скинуть,
а блохи ослиные вшивую лену кусали за тухес огромный,
не хуже тех вшей, что у лены в причёске водились в избытке.
Короче, непрост и затратен был путь до подножья Парнаса.
Но как только цели достигли они после долгой, опасной дороги,
с Парнаса Пегас прилетел, натурально, как бомбардировщик,
насрал от души им на бошки и взмыл в облака быстрым «Стерхом».
Уржались над гришкиной кодлой зело Росинант с Боливаром.
От смеха валялся ишак, сбросив тухес обосраной вшивой.
Ржала и стихушка, узнав о конфузе гридуси и ейных подружек.
Надеюсь, и мы посмеёмся над срушным кагалом на славу.
сверх меры надувшись от метеоризма и глупого чванства,
пердёхали четверо всадников гордо к подножью Парнаса,
и пусть метроманами были, но славы алкали поэцкой.
Один — порнодист, негодяй и стукач, гришка липец,
он ехал на мерине тощем, что на «Росинант» откликался.
Но липец, как свойственно старцам седым, пребывая в маразме,
считал Росинанта ослом, так как сам ишаком был упёртым.
А следом за неучем гриней, вдвоём оседлав Боливара,
тащились две старых кошёлки — гнусель с попадьёю нотахой.
Потел Боливарушка бедный под гнётом их сранделей толстых.
И думал: «Да ёптваюмать, двух трупёрд я не вывезу точно!»
В конце кавалькады плелась многоухая вшивая лена
верхом на блохастом осле Санчо Пансы, по имени Серый,
которого гриня, тупой маразматик, упорно считал «Россинантом»,
и перевернулся при этом Мигель де Сервантес в могиле.
Пердел Росинант в унисон с недоумком упоротым гриней,
кряхтел Боливар под нотахой и гнусью, мечтая их скинуть,
а блохи ослиные вшивую лену кусали за тухес огромный,
не хуже тех вшей, что у лены в причёске водились в избытке.
Короче, непрост и затратен был путь до подножья Парнаса.
Но как только цели достигли они после долгой, опасной дороги,
с Парнаса Пегас прилетел, натурально, как бомбардировщик,
насрал от души им на бошки и взмыл в облака быстрым «Стерхом».
Уржались над гришкиной кодлой зело Росинант с Боливаром.
От смеха валялся ишак, сбросив тухес обосраной вшивой.
Ржала и стихушка, узнав о конфузе гридуси и ейных подружек.
Надеюсь, и мы посмеёмся над срушным кагалом на славу.
4 комментария
Гекзаметр я тоже люблю. Потому что шестистопная тоническая классика. Сейчас мало кто умеет им сочинять, бо рулит сплошная обывательская силлабо-тоника.
***
Феб вместе с Музами долго смеялся над срушным кагалом –
Над колченогим носатым липцом-паразитом убогим,
Вшивой кассиршей – обиженной жизнью тупой русофобкой,
Лже-попадьей и над фейковой дурочкой злой содамиткой:
«Горе отребью, решившему: «Мы – олимпийские боги»!
Фавн, набей им ебала и выкини в бездну Аида!
Или спусти в унитаз, соблюдая законы Парнаса:
«Нефига пукать глупцам-метроманам вокруг Геликона».
Пусть их крикливые души вернутся обратно на срушку,
Чтобы стебался народ в Интернете насчет паразитов;
Мы обожаем поэтов, им всем – вдохновенье — награда,
Но срушный кагал презираем – воняет какашками он».
)))
Развитая творческая личность запросто может творить хоть в каких направлениях – и все оно будет в тему.
)))