МУСУЛЬМАНКА

В НОВОЙ РЕДАКЦИИ

МУСУЛЬМАНКА

«Души начинают видеть»
Марина Цветаева

КТО ЖЕ ТЫ

Кто же ты? Какого древа?
Как тебя мне величать?
Не Булгарии ли дева,
Что делила с ханом власть?
Не монголки ль профиль лунный
Отчеканен на челе?
Может, ты из диких гуннов
С аметистами в колье?
Может, скифов кровь густая
Закипела вдруг в руках?
Или в ярости слепая,
Амазонкой веешь страх?
Дым костров и свежесть ветра
Ты впитала в плоть и стать.
На лице лазурь рассвета
Осветила жар и страсть.
А российского раздолья
Больше, чем иных ветров
Бирюзовой вольной волей
Разошлось и в глаз, и в бровь.
На губах твоих упрямых
И в короне смоляной
Я ловлю знакомый, пряный,
Аромат ловлю лесной.
И с тобой сегодня встреча,
Вещим мне запавшим сном,
На одном прошла наречье,
Как на вздохе на одном.

МИН СИНЕ ЯРАТАМ

Ну, послушай, шальная татарка!
Без лукавства в глаза посмотри.
Мы сегодня с тобой не под Калкой,
Ты в бессилье меня не кори.
Нас Россия сравняла любовью
К ее чистым и светлым полям.
И по-русски вещаю я вольно:
Мин сине яратам, яратам.
Я сегодня рязанским упорством
Твою вольную душу смутил.
Но ты в удали мне не потворствуй,
Не дразни перезвоном удил.
Говорю на гортанном наречье.
Ну, почти что татарин я сам.
Вот уж с ветел слетел теплый вечер…
Мин сине яратам, яратам.
Куликового поля не славы,
Не пайцзы ни хочу и ни плеть.
Мне с тобою весеннею явью
Лучше песни веселые петь.
Домом нам и шатром станет небо,
А всевышний един для нас там.
И клянусь по-российски я хлебом:
Мин сине яратам, яратам.

ТРОПА ТАМЕРЛАНА

Мы пойдем тропою Тамерлана.
И на камни сядем под курган.
По-кипчакски в зарослях бурьяна
Закричит таинственный Холзан.
Над курганом тень орла витает,
В нем Тимура гордые черты.
Но никто, наверное, не знает,
Что бессмертны тоже я и ты.
Не в тебе ли пламя азиатки?
Не во мне ли Новгорода твердь?
Не смотри так странно и украдкой,
В искренность российскую поверь.
Расскажу тебе лесную сказку.
Ты же мне о том, как степь цветет.
И на камне выщербленном маска
Не без черной зависти вздохнет.
Я напьюсь с тобой степного ветра.
Ты со мной – берез весенних сок.
И цветов лесных мои букеты
Обогреют камень и песок.
Я в глазах твоих прочел молитвы,
Те, что и в душе моей живут.
Мы в одном как будто камне слиты,
В том, что Тамерлан оставил тут.

ЖАРКИЕ ГУБЫ

Ищу твои жаркие губы.
И вместе с мольбой и слезами
Тебе про любовь шепчу трудно
Сухими до боли губами.
И сколько еще мне осталось
Прожить в этом мире не прочном…
Любви мне, ну, самую малость
Прошу тебя, дай этой ночью.
В порыве, на вещей поляне,
Узнаешь меня ты, наверно.
Да, я лишь от глаз твоих пьяный
Сегодня содрал с себя скверну.
Да, я лишь из рук твоих нежных,
Доверчиво легших на плечи,
Поймал, как жар-птицу, надежду,
Чтоб в бездну свалиться навечно.
Не твой полумесяц под вечер,
А смуглая грудь меня греет.
И я за себя не в ответе,
Когда на губах моих зреет
Вопрос самый милый на свете.

РОЗОВОЕ НЕБО

Качает розовое небо
Из пены белой облака.
Лежит на мне весенней вербой
Твоя горячая рука.
И от того нам стало легче
На небо ясное смотреть,
Где наших гордых предков плечи
Несут поныне боль и честь.
Любовь разрушила границы
И принесла в сердца покой.
Лесов усталые глазницы
Вещают сговор вековой.
А ты горячим поцелуем
Меня возвысила в ночи…
И пусть исход непредсказуем,
Душа с любовью не молчит.

ПОЛУМЕСЯЦ

Не ношу я креста. У тебя полумесяц.
Из червонного золота вылитый он.
И загадочным зноем Востока он светит.
И мерцает сиянием лунным, как сон.
Не танцую с тобой, а лечу в поднебесье.
Но не видно мне звезд — лишь высокая грудь.
Из червонного золота твой полумесяц…
Христианин я, знаешь, о том не забудь.
Я повешу себе тоже маленький крестик.
И ты будешь смотреть, как он жарко горит.
Из червонного золота твой полумесяц,
Пусть восточный свой зной, пусть ему подарит.
Мне твоя и моя вера радостью грезит.
Я взываю к Аллаху и молюсь на Христа.
Из червонного золота твой полумесяц
В жизни очень мне дорог, как святость креста.

ЛАМПА АЛЛАДИНА

А не отблеск далеких костров
Я в глазах твоих жарких отметил.
И тетивой не выгнута бровь,
Как в набеге лихом на рассвете.
Не от зноя сыпучих степей
На щеках твой румянец алеет.
Ладный стан от плеча до ступней
Азиатским коварством не веет.
Как с мечети намаз муэдзин
Совершить мусульманам прикажет,
Уведу тебя я буйство долин,
Где мне все о себе ты расскажешь.
Серебром уходящих лучей
В твоих бусах рассыплется солнце.
А хрустальный со звоном ручей
В день отцветший закроет оконце.
Полумесяц на смуглой груди
Целовать до утра не устану.
И меня ты слезой наградишь
С ароматом степного бурьяна.
Нам от звездного храма ключи
Принесут всемогущие джины.
И счастливым сияньем в ночи
Лампа будет светить Аладина.

БЛИЗНЕЦЫ

Мы с тобой близнецы-горемыки.
И не нами ли плачется Русь.
По-татарски душой мне откликнись.
Я по-русски ответить берусь.
На одном говорим мы наречье
Рядом будем стоять до конца.
И созвездье сиянием вечным
Станет нам маяком от Творца.
Все мы ходим под Господом Богом,
Магомет и Христос в нем един.
Полумесяц и крест нам в дорогу
Вместе с пылью российских равнин.
Мы едины священною верой,
Что бессмертна земная любовь.
И сердцами, как вешнею вербой,
Познаем мироздание новь.
Освещая в ночи бесконечность,
Как и раньше, горят Близнецы.
Посылают надежду и нежность,
И звенят среди звезд в бубенцы.

В СТЕПИ

Мы с тобою там, где отдыхали
Всадники Батыевой орды,
Где его наложницы вздыхали,
Чуя в россиянках знак беды.
Мы с тобою там, где пехотинцев
Вел железной поступью Тимур,
Где любимым женам со сторицей
Раздавал он злато и пурпур.
Мы с тобою там, где сталь казаков
Кочевой разбой пересекла,
Где любовным для невесты знаком
Удаль молодецкая была.
После битв их трепетные души
В мир иной уплыли навсегда.
Ты меня, пожалуйста, послушай,
А потом скажи с надеждой: «Да!».
Буду я с упорством Тамерлана
Собирать цветы тебе весь год.
А Батый коня мне утром рано
В поезд подвенечный подведет.
Блеск казачьей сабли на рассвете
Позовет нас в степь глухую вновь.
Мы с тобой – стареющие дети,
Ищущие волю и любовь.

ТЫ УЙДЕШ
Внезапно злые перемены
Закрыли светлый горизонт.
В угоду вещей Мельпомены
Свирепо рыкнул мастодонт.
И ты разбитою дорогой
Пошла в ожившую орду,
Где каждый шаг объят тревогой,
А жизнь клокочет как в бреду.
Где у костра тебе в молчанье
Взамен вина кумыс нальют.
И, как другим в кругу, из чана
Конину с кровью подадут.
Где темник – верный страж порядка,
С суровой складкой на висках,
Не сняв с седин баранью шапку,
Сомнет камчу в больших руках.
Где ты невнятною молитвой,
В ладонях чуя лед и жар,
Не остановишь в поле битвы
И не развеешь их кошмар.

* * *
Витали, как в калейдоскопе
Замысловатые века…
И время заново в галопе
На нас сгоняет облака.
Смотри же, степь опять восстала.
Дымится с посвистом ковыль.
И мирный люд бредет устало,
Втоптав цветы в седую пыль.
Опять кочевье возродилось.
И в новом качестве оно
Скопило больше зла и силы,
Чем то, что спит могильным сном.
* * *
Двадцатый век. Орда, кочевье,
Ракеты. танки, тягачи.
Творят намаз, ведут вечерню,
За нож берутся без причин.
Не кони руки гривой хлещут.
И не зовет к себе очаг.
Толпа вандалам рукоплещет,
Блуждая в благостных речах.
Тебе, наверное, придется
Не раны братьям врачевать.
И в жаркий полдень из колодца
Живой воды не воровать.
Ты не в кибитке будешь тряской
Ночами мерзнуть под луной.
И со степным мустангом в связке
Искать не станешь бродом дно.
Они тебя же и осудят
Цивилизации дитя.
И сердце женское остудят,
И слепят то, что захотят.
* * *
…Не уходи, нужна ты прежней,
Тебя одну я буду ждать.
И эта светлая надежда
Не даст врагам торжествовать.