ТРОЕПЕРСТИЕ

С каким подобострастием Россия
Тебя подъяла на монарший трон!
Вполне бы позавидовал Мессия,
Окрест услышав колокольный звон.
За самодержца жертвовать готовы
Без тени страха злато и живот,
Как милость, почитавшие оковы,
И с виселицей грозный эшафот.
Припасть к руке разбитыми губами,
И умереть счастливыми у ног,
Чтоб ты, пресытившись с годами,
Легко нес императорский клинок.
Но в бездне дней и роковых событий
Ты зрел с младенчества наверняка:
В эпоху династических открытий
К тебе приставил Бог часовщика.*
*Считается, что Николай Второй глубоко верил в мистические предсказания великих старцев и авантюриста Григорий Распутина, которые предрекли гибель династии Романовых 1918 годом.
Х Х Х
Тень старцев. Лик Распутина. Война.
Беспомощный сынок, жена и дочки.
Династия Романовых больна,
Бессильны заговоры и примочки.
Рок самодержца – божья ипостась.
Вершина трех былых столетий
Предательством в дворце отозвалась,
Родив былую смуту в лихолетье.
Восстали в безысходности рабы,
Когда-то припадавшие к деснице,
Их вековые с проседью горбы,
Отозвались вселенскою денницей.
По доброй воле, провиденьем тщась,
И сам монарх в империи низложен.
Далёких предков скорбная печать
Ведется в захолустье настороже.
Его в застенках тихий скорбный шаг
Не отдаётся вышним повеленьем.
Спокоен разум, голос, а душа
Живет по самым близким сожаленьем.
Погнал рескриптом подданных на смерть,
Империю и трон повергнул в бездну.
Но даже с новой жертвой не суметь
В Ипатьеве наследнику воскреснуть.
Х Х Х
Монарший двор – Ипатьева Хоромы.
Из челяди – почти что никого.
А Царь, сменив гражданство на корону,
Пьет вместо вин парное молоко.
И машет топором, кромсая ловко,
Пеньки сухой березы на дрова.
Пускай зеваки гикают с издевкой,
Засучит он прочнее рукава.
Не иссякают мысли вместе с потом,
Как есть, достопочтимой старины.
И прежде Русь прощала идиотов,*
Тем более – с таежной стороны
Таков расклад монаршего правленья.
Держава, как Ипатьева острог,
Под часовым, кивающим на время,
И на революционный святый долг.
В дни роковые он и неизбежность
Сошлись в чистилище лицом к лицу,
Отбросив все условности небрежно,
Оставив лишь предания венцу.
В причудах исторических изветов
Хитросплетением за триста лет,
Сошел с нетленным заревым скелетом,**
Династии Романовых обет.
От Гришки непутевого знаменьем
Его слова, что сотрясли престол:
Падет на самодержца откровеньем
Россией учиненный произвол.
Хоть царь, но слаб он, чтоб оспорить небо.
Пророчество сбывается… И пусть.
Смирись, а невозможного не требуй,
И без монарха не иссякнет Русь.
Не заклеймят отец и дед, и прадед,
Коль выбран путь – достойный и простой.
Сим отреченьем вздуман в Петрограде
Конец всех государственных расстройств.
Но это было лишь одним началом,
Сумятицы, затмившей белый свет.
И кровь в висках отчаянно стучала,
За что ему ещё держать ответ.
Он хочет жить с семьей, пусть гражданином,
Сажать картошку и колоть дрова.
Петь с обреченным на страданья сыном,
В ночь на таежной речке у костра.
Но жил народ: одни – кровавым мщеньем;
Другие, что ещё взойдет монарх.
Для всякого благое искушенье,
Покуда ветер не развеет прах.
И грянул выстрел – в душу самодержцу.
Ещё один – наследник наповал.
А остальных прикладами под сердце
На милость чтоб никто не уповал.
Но как в былое время, самозванцы
Спасением чудесным от земли,
Оставили надежду оборванцам,
Что жив монарх от Родины вдали.
*Указка на Григория Распутина – выходца из Сибири.
** Речь идет о святых старцах.