Я не люблю ничё земное

В бане было жарко натоплено, поэтому Иван развлекал сам себя. Он съел уже шестой батон «Любительской» колбасы, но так и не смог испытать удовлетворение от происходящего. Неожиданно в парную зашла крупнофигуристая женщина с простым русско-жидовским лицом бывшего начальника департамента имущественных отношений Министерства обороны РФ.
— Я тут проездом, — сказало бывшее лицо. – Меня Женя зовут. Васильева. По батюшке – Николаевна. Но можно без отчества. А зачем вы ходите в баню с отбойным молотком?
Иван немного засмущался и прикрыл свой срам веником. А затем объяснил:
— Это не отбойный молоток, это… такое орало – сельскохозяйственный инструмент.
— А можно я перекую его на меч? – Спросила Женя и разом скинула с себя бурку, папаху, резиновые сапоги и прочее нижнее белье. А затем объяснила:
— Меня недавно из тюрьмы выпустили. Еду я вся такая голодная и не помытая на заднем сидении своего кортежа, сморю по сторонам и замечаю огонек. Вот на него и зашла.
— Мы блядей не ебем-с! – прямолинейно ответил Ваня и добавил парку.
— Так я ж для России старалась. Для ее… как оно там?.. народа. Чтобы всем стало хорошо. Не сразу, конечно, а лет через двести. И за это вы меня игнорируете? – тряся сосцами, обиженно застенала Васильева и кровожадно вынула кривую саблю из своего отверстия.
Ваня отложил веник в сторону.
Интересы сошлись. Бывший редактор межгалактической стенгазеты не был обучен мастерству фехтования, но, употребляя каждодневно молоко, сметану и лесные орехи, выращенные на медовухе, он обладал могучей силой богатыря Святогора. А толстомясая Женя в последние тюремные годы своей жизни питалась только пряниками с черной икрой и диетическим майонезом.
Поэтому вскорости ее череп был насквозь размножен ловким ударом Ваниного орала, сабелька отлетела в сторону, а оставшееся разжиревшие тельце расплавилось среди паров русской бани.
— Все равно скучно. – Вздохнул Иван и распечатал очередной батон «Любительской» колбасы.
)))

С чего ты взял, что я подрался с Женечкой? Вовсе даже наоборот. Мы хорошо провели время. Я, как обычно, занимался, ононизмом, а она практиковала вибратор – памятный подарок Сердюка. В мрачных московских застенках, в перерывах между встречами со своим высокопоставленным любовников, этот инструмент очень даже пригодился опальной аристократке. И теперь она не расстается с ним ни на минуту. Каждый до посинения надрывался в свое удовольствие, пока ты и Уткин подбирались к прокопченной трубе, чтобы подсмотреть незабываемые сцены деревенского разврата. Но увы, вам не удалось совершить то, что вы задумали. Хавронья опять нарушила все ваши планы, только одним запахом отпугнув вас от объекта. Вы кубарем скатились с крыши и пропали за мрачным горизонтом сельского простора. Так-то вот охотиться за счастливыми любовниками.

— Стой, я больше не могу! – Встал и согнулся Уткин, держась руками за бока, левое переднее серце, печень и почки одновременно. Могилкин, не сбавляя темпа, пробежал ещё 3 километра, но вернулся к задыхающемуся товарищу.
— Давай, я только искусственное дыхание тебе делать не буду, нас не так поймут, — попросил он Говарда, протягивая заветную фляжку с умопомрачительной силой Ильича (Ленина) внутри.



Говард сделал маленький глоточек и:
— Оп-пля-а! – отчебучил он чучу. – А где мы?
Юша сходил и принёс стоящий недалеко дорожный знак особого предписания 5.23.1. Надпись на нём гласила «Мрачный горизонт сельского простора».
— Действительно мрачный, — огляделся Уткин. Ибо до знака среди лесобуреломов проглядывались заросшие сорняками поля и веси, жуткими остовами чернели полуистлевшие избы и амбары, кое-где виднелись покосившиеся кресты заброшенных кладбищ, в некогда коварных болотных топях, не квакали даже лягушки и не пищал гнус. К слову сказать, за знаком – ваще нихуя не было.
— И куда теперь?
— На, ещё глотни, и загадай желание, — подал Могилкин волшебную фляжку.
Говард пригубил…
— Дыщь-быщь-дыщь!!! – Во мраке разорвались разноцветные шары-фантомы и … появился В.И. Ленин.
— Ты загадал его? – Удивился Юша.
— Я ваще ещё ни о чём даже подумать не успел, — растерялся Уткин.
— Хватит. – Завинтил Могилкин крышку. – А то ща Пиночеты с Бокасами полезут.
— А нам то, что делать?
— Идите туда! – Показал Ильич рукой и исчез.



— Пошли, хули делать — пожал плечами Гут.

А впереди мерцали звёзды крыжопольского Кремля.

Вона куды вас занесло. А нам до звезды как до пизды королевы. Ну ничего, заветная фляжка у нас тоже имеется. Но единожды глотнувший вызывает не Ильича, то бмшь Ленина, а Троцкого, который настроен не то чтобы решительно, а ужасающе, бля слово не выговорю. Видно, здорово его ледорубом по башке съездили. Но я ему свою баню не уступил, как-то и несравненную Женечку, хотя перво наперво он возжелал пощупать ее чудесные чресла, за которые бухало Сердюк уступил барыгам все военное имущество страны. Теперича Троцкий у меня обныкновеный скотник, а между телом он еще стирает импортные жеечкины трусили и чиник ей вибратор, который то и дело выходит из строя, не как моя могучая рука, не знающая износа и усталости.

Фонари над поместьем не то, что бы не светились, но раскачивались на ветру, периодически выдёргивая из мглы тень от женечкиных трусов.
Иван стоял у калитки и тихо млел в тишине ночной, рубашке и колпаке.
— Каравеллу купил? – вдруг проскрипел над ухом голос.
— ЧТО?!!! НЕТ!!! – Уронил Иван посуду с брагой. – Кто здесь?!!!
— Что, нет? – За забором стояла продавщица сельпо Гингема. – Паруса вон — сушишь.
Гингема была её фамилия по паспорту, ничего общего со сказками Баума и Волкова.
— Каки/ такие паруса?!!! – начал сдёргивать в темноте Иван трусы Евгешки, но запутался в них, споткнулся, и упал лицом в морковь.
— Фуууу! – Воспротивилась морковь, выперев наружу недозревшей.
— Хи-хи-хи, — растворилась в темноте Гингема.
С раскарябанным еблом Иван поднялся. Сбросив с себя наваждение трусов, он начал хуячить из пулемёта вдаль, пытаясь восстановить справедливость. Троцкий подавал ленты.
— Хули ты мне подаёшь?!!! – Отбросил розовые и голубые атласные ленты Близнец. – Патроны, гранаты, бомбы давай!!! Заводи самолёт!!!

У Ивана в гараже стоял МИГ-57. Ещё не придуманный в конструкторском бюро, но уже вооружённый новейшими ракетами будущего.

ПС.
Гут и Юша шли в пустоши на Крыжопль, когда на горизонте пизднуло. Юша сразу лёг ногами в сторону эпицентра, и, одев противогаз, мгновенно окопался маникюрно-сапёрной лопаткой.
— Чё стоишь? – Дёрнул он за шорты Гута.
— Это Близнец! – Констатировал Уткин, глядя в бинокль из больших и указательных пальцев.
— Ложись!!! – Юша тут же отрыл вторую комнату, расставил мебель и, сообразил накат из брёвен и дёрна.
— Это Близнец палит, — отнял окуляры от глаз Говард.
— Бля, послышалось – ПИЗДЕЦ, — снял Юша противогаз. Но, не снимая ОЗК, взял спиннинг, и пошёл ловить щук в корягах и траве ближайшего водоёма.
«БДЫЩЬ! БДЫЩЬ!!!» — пересёк ещё две скорости света МИГ-57.
И рыба ахуела.
И аффтар тоже.