Время первых проходимцев
В этот день на Байконуре,
Космодроме казахстанском,
Толстым фаллосом блестящим,
Средь снегов, пурги и вьюги,
Несмотря на лютый холод,
Упиралась ввысь ракета.
Моряки, красноармейцы,
В бескозырках и бушлатах,
В кедах, онучах, шинелях,
И в будёновках суконных,
На ветру в степи стояли,
И траву в рукав долбили.
Несмотря на лютый холод.
Вышел Королёв, конструктор:
— Есть желающие, в космос,
улететь и возвратиться,
получить за это Орден,
и домой недельный отпуск?
Лишь один из строя вышел.
— Как фамилия?
— Гагарин.
— Ну, иди, садись в ракету.
Вот тебе скафандр с КАСКО.
Застрахована ракета,
Если где-то остановят.
И, поправив бескозырку,
С яркой надписью «АВРОРА»,
Сам залез в ракету Юрий
Алексеевич Гагарин.
И умчался в космос дальний,
Без первичной подготовки.
Только к вечеру вернулся,
Утомлённый и голодный,
Снял скафандр, сдал в каптёрку,
И пошёл в чепок на ужин,
Где ватрушку взял с компотом,
И сберлял за милу душу.
Ни обмолвившись ни словом,
Как заглох он на Орбите,
Вышел и продул жиклёры,
Прямо в космосе открытом,
Запустив ракету снова,
Полетел к Земле обратно.
До сих пор никто не знает,
Из известных космонавтов,
Как открыть капот ракеты,
И почистить карбюратор,
Потому и Время Первых,
Время – первых проходимцев.
Виноват: первопроходцев.
)18.4.17)
6 комментариев
u.to/9JLeDw
Залунявилось солнце красное,
И погодушка запогодилась,
Дальнобойщики заплатонились,
Оппозиция расстрелялася…
А народишко мерзопакостный
В раболепии раболепствовал.
А страна была разворована,
В закрома свои перетащена.
И решил с утра злобный Хутин-царь
Со свой братвой уголовною*
Облететь надысь всю Галактику,
Посмотреть: чего можно спиздить где?
Собралась братва уголовная –
Колокольцевы да Айфончики,
Силуановы с Ротенбергами.
— Ой, братва моя уголовная!
Не забудьте взять сумки всякие
Сумки всякие да коробочки,
А еще мешки да котомочки,
Чтобы их набить наворованным.
Но ворота вдруг отворилися,
И заходит в них чумовой дедок,
Бородой трясет не по-божески.
К злому Хутину обращается:
— Ой, ты, гей ети, славный Хутин-царь!
Ты почто, урод, про меня забыл?
Про мое забыл «Слово пластыря»! –
Некрещеный люд есть в Галактике,
Я спасу его, если примет он
Веру русскую, правослабную,
И откупится десятиною.
Ну, а вы за то отчекрыжте мне
Небольшой процент с доли каждого.
И сказал в ответ злобный Хутин-царь:
— Залезай, Гундяй, на корабль наш,
Весели братву в путешествии.
Что-то перднуло, что-то взвизгнуло,
Что-то крякнуло, что-то треснуло,
Выхлопна труба задымилася,
И с «Восточного» байконурища
Поднялось ведро средней ржавости.
А в ведре сидит злобный Хутин-царь,
Со своей братвой уголовную,
Со шутом своим – со Гундяевым.
А в Галактике все по-прежнему –
Звезды ясные, ночи темные,
Говард Уткин там с Ю. Гагариным
В шашки режутся, пьют шампанское,
Меды темные, пиво свежее,
Водку белую, виски с содовой,
И палят они самокруточки,
Расслабляются основательно.
Тут в окне у них раздается стук –
Уриил пришел с телеграммою,
А в послании сообщается:
«Злобный Хутин-царь сотоварищи –
Сотоварищи уголовными –
На ведре своем к вам пожаловал,
Чтобы грабить вас и насиловать».
И подписано: «Иисус-сынок,
Буратинова роду-племени».
Ю. Гагарин встал, натянул бушлат,
Проглотил стакан самогоночки
Докурил свою самокруточку,
В руки взял кистень и кувалдочку,
А кистень его – семихвостовый,
А в кувалдочке – веса семь пудов.
Говард Уткин встал, снял буденовку,
И накрыл чело тюбетейкою,
Пулемет достал, примотал к нему
Лентой скотчевой закаленный штык.
И сказал еще Говард истово:
— Пидарасов – вон из Галактики!
*Начало пути:
u.to/jI9wDQ
)))
Рядом с Говардом на туче,
Встали: бох, Гагарен Юрий,
R[ZыNPRTыZ 0 с Венеры,
И Дарт вэйдер с пулемётом,
Семиствольным, скорострельным.
— Разворачивай ракету!!! –
Это всё увидев, путен
Закричал шофёру вухо,
И за руль схватился цепко.
Тот оглох, как от разрыва
Многотонной бомбы рядом,
И контужено-счастливо,
Наблюдал, как путен рулит
Кораблём в пучине бездны,
Как на розовой Калине,
Или жёлтой, на Востоке,
Где асфальт стелили чётко,
Перед путена приездом.
Здесь такое не канает.
Безвоздушное пространство,
Окружает их корабль,
Где летает хлам различный,
Спутники, метеориты,
Яркохвостые кометы,
И другой хуйни навалом.
И одна въебалась чётко,
Прямо в тот иллюминатор,
Где Хуйло смотрел на тучу,
И стекло насквозь пробила,
Выбив глаз рабу галлеры,
Вместе с черепа фрагментом.
Кое как глухой водитель,
Приземлил ракету где-то,
На полях бескрайних наших,
Вылез быстро из кабины,
И ушёл в лес к партизанам,
Прямо так, ничё не слыша.
Вексельберг и Ротенберги,
Колокольцев и Петрович,
Тело вытащив героя,
Закопать решили тут же.
А Гундяев, за заслуги,
Труп отпеть решил бесплатно.
Но, не тут-то оно было.
Из земли полезли черви,
Нефть пошла, шахтёры, магма,
И сказали: «Нахуй надо,
Нам в земле вот Это, йоптыть,
Бесполезное по сути».
— Как же так? – Ткачёв, министр,
Возмутился даже очень:
— Это же говно А-класса,
Специальной заготовки,
Долгой выдержки и хватки,
Здесь же вырастет всё сразу!
— Увезите в крематорий,
И сожгите эту тушку! –
Грозно молвили шахтёры,
И пыхтела жаром магма,
И бурлила нефть сурово,
Возмущались черви молча.
— НЕТ! – сказал им стражник ада,
Куда прибыла колонна,
С крематория, где также,
Их послали нахуй с трупом.
— Прометей сказал: Отымет
Весь огонь, что дал однажды.
И кому он будет нужен,
Ад, ещё Данте воспетым?!!!
….
))))
Заболел премьер Медведий.
И не может он путево
Слово нужное сказать.
В Думе ясно понимают,
Что устал премьер сегодня.
Завтра может ненароком
Вовсе взять и прямо слечь.
Пожалели человече,
Ну, немножко пожурили,
Чуть погладили по шерстке.
И позвали снова ввысь.
Пусть летает с Путей вместе.
Чудеса пусть видит в небе.
Да куражится пусть с фондом.
Как премилое дитя.
Тамерлан тем днем весенним
Проходил российской весью.
Воевать хотел Рассею,
Барыши взять про запас.
Но встречала его пустошь
С людом в сырых лапоточках,
Воевать пустую землю
Расхотелось вдруг ему.
Повернул Тимур обратно,
Захромав больной ногою.
И осталась жить свободной
Медвепутинская Русь.