Ленин и пингвины.

на фо: Ленин, Каннибал и Говард.

Произошло это в Женеве, в 1917 году, куда Ленин ненадолго приехал перед самой революцией.
Прогуливаясь в прекрасном парке Ла Гранж, он обратил внимание на странного человека. Нет, не так.
Прогуливаясь в прекрасном парке Ла Гранж, он обратил внимание на несуразное черно-белое животное в ластах, с короткими крыльями и длинным клювом. Человек же сидел на скамейке с ногами и пил пиво, иногда дергая поводок, на котором носилась по лужайке тварь.
Ленин нёс под мышкой толстый батон колбасы Boutefas, от которого отщипнул серьёзный фрагмент и протянул животному. Но зверь, растопырив обрубки крыльев и выпучив глаза, широко открыл клюв, издал неприятный душераздирающий вопль, и кинулся на доброго Ильича, сдернув со скамейки хозяина, волоча за собой по траве. Выронив колбасу, Ленин бросился врассыпную, только пятки сверкали.

Спустя две недели, на одной подпольной сходке (попойке), с хозяином той твари их познакомил главред газеты «Буревестник» Мендел Дайнов.
— Ульянов-Ленин, — протянул руку Ильич.
— Уткин, Говард, — сказал ГУт, но руки не пожал, сунув в неё бутылку пива.
— Он печатает в «Буревестники» свои стихи, — добавил Мендел, всучив самый свежий номер.



Ленин глазам своим не верил:
— Сам Говагд Уткин! Сын Фгидгихэнгельса Фгидгиэнгельсовича ван Хаага-Младшего!
— Что значит «сам»? – Посмотрел ГУт на Дайнова, который пожав плечами, отошел к гостям.
— Я знавал вашего отца …
— Почему, «знавал»? – Перебил картавого вождя Уткин, строго посмотрев сквозь солнцезащитные очки, хотя в подвале было и так тускло.
— Ну …, — замялся Ильич, — мы встгечались всего один газ, когда он покупал вам в Тамбове матгосский костюмчик, помните? А мой папенька тоже хотел его купить мне, но костюмчик был один, и они подгались …
— Подрались? – Удивился Говард.
— Ну …, — почесал лысину Текин, — как подгались? Ваш папенька избил моего, а потом купил мне леденец на палочке, а вам – костюмчик. Душевный, добгый человек. Человечище, я бы даже сказал!!!
— Я этого не знал, — спокойно сказал Уткин. – А от меня-то, вам, чё надо? Дать костюмчик поносить, а вы мне — леденец дососать?
Ленин прищурился и засмеялся:
— Ой, насмешили, батенька, ей богу!!!
— Я ваще-то вопрос задал. – Говард был серьёзен.
— М-да, — сконфузился Ильич. – Я тут, пгогуливаясь намедни в пагке, видел вас со скотиной замогской. Хотелось бы узнать, что за животина такая?
— Пингвин. – Говард не узнал в Ильиче того беглеца с колбасой.
— Пингви-и-ин! – Многозначительно протянул Ленин. Он, разумеется, слышал об этой антарктической птице, но живьём никогда не видел. – А можно поближе гассмотгеть?
— Говно вопрос, — и Уткин продиктовал адрес. – Жду вас завтра в обед. Заодно и пива попьём. Да?
— Да, да, — с готовностью согласился вождь, не сразу поняв, что пиво за ним.

В обед Ильич подъехал на мотоцикле-такси по адресу. Выгрузив несколько коробок пива и ящик конька, нажал звонок. Ворота открыл сам хозяин.
— Кгасиво тут у вас! – Они шли по саду к дому. Пингвины были повсюду. Вместо традиционных гномиков на траве, кусты, деревья подрезаны в виде птицы, на фасаде дома вместо атлантов поддерживали портик, вдоль аллеи скульптуры – пингвины дуют в горн, бьют в барабан, метают диск, молот, с веслом, с ракеткой для бадминтона и с детьми.
Внутри всё повторилось: обои, фрески, картины. Даже над диваном, вместо привычных слоников – пингвины, по убывающей. И такие же матрёшки.
— Да-а-а!!! – Восхищенно оглядывался Ленин. – А где наш главный пегсонаж?
— Каннибала, вы имеете ввиду?
— Шикагное имя. – Оценил Ильич, но хитро прищурился: — А вы его в честь Ганнибала Багка назвали, или Ганнибала Лектога?
— Какого вжопу лектора?! В честь обычного каннибала, людоеда, то есть.
— Каннибала? – Всё понял вождь, испуганно озираясь. – А где он?
— Спит где-то, сытый, — просто ответил Говард, потерев ладошки. – Ну что, начнём?
Рабы уже занесли коробки, нарезали свиных ушей, соленую лосось и нажарили луковых колец. Новые знакомцы принялись бухать.
К полднику Ильич прилично захмелел. Начал рассказывать похабные анекдоты про царя и Керенского, громко спел стоя «Вихри враждебные», как на пороге появился сонный и взъерошенный пингвин Каннибал. Говард в это время отлучился на кухню за свежими луковыми колечками. Наступила зловещая тишина.
Человек и птица не смотрели друг другу в глаза. Смотрел только Ленин. Пингвин ещё просыпался, но, судя по его настроению, полдник он себе нашёл.
Ильич заорал раньше, чем пингвин вцепился клювом в его тестикулы. На шум в комнату вбежал Говард, и, бросив блюдо, принялся оттаскивать пингвина от вождя мирового пролетариата. Луковые кольца в кляре раскатились по полу, а Ленин лишился возможности иметь детей.
К вечеру Ленин и пингвин подружились. И пока Ильич бухал три дня с хозяином, не отходил от него ни на шаг, прижимаясь к ноге, как накуренная собака. Говард даже начал ревновать:
— Первый раз его таким вижу. Что-то он в тебе родное почуял. (они уже были на ты). Ой, уведёшь ты его от меня. Эй, Каннибал!
Пингвин нехотя поднял голову с колен доброго Ленина, прикрывающего постоянно рукой промежность, а другой, чеша пингвину горлышко, крякнул на Уткина, и положил голову обратно.
— Нахуй послал. — Усмехнулся хозяин.
— А отдай его мне, — вскинул вдруг свою нетрезвую голову Ильич.
— Не-е. – Покачал пальцем и цикнул ГУт. – Мне его ещё в яйце благодарные пингвины прислали после спецоперации. Я его сам высидел, выкормил и вырастил. Это самый преданный мне «человек».

Утром следующего дня Ленин уехал на свой адрес и, позвонив знакомым контрабандистам, заказал пингвина срочно.
— Тебе письмом или посылкой? – Стебанулись те.
— Живого!
— Живо-о-ова? Ты знаешь, сколько это будет стоить?
— Неважно.
Через три дня контрабандисты приехали, к всё ещё похмеляющемуся Ленину, с ящиком.
— Ско-о-олько?! – Пришла пора удивляться вождю. На носу была революция в Петрограде.
— Башляй расходы, мы везём его обратно. – Только и сказали бандиты.
Ленин достал шкатулку с собранными на революцию деньгами, отсчитал ровно половину, рассчитался, и распаковал ящик.

Здесь должны виться ажурные розовые ленточки, взлетать голубки и сердечки, шарики и сыпаться разноцветные конфетти. Так была прекрасна юная птица. Или животная.
— Какая нахуй революция?! – Прохрипел тихо Ленин, пересохшим горлом.
И жизнь пошла иным путём. Он потерял голову. Не отвечал на звонки соратников и Арманд, телеграммы от большевиков и Наденьки из погреба в Шушенском. Не принял германского посла, но заказал на Авито майку с пингвином.



А в Петрограде в это время случилась революция.
Усатые ополченцы и моряки с крест-накрест пулемётными лентами захватили Зимний дворец и не знали, что делать дальше. Не хватало инициатора.
Засланцы нашли Ленина в Женеве. Прилепили на броневик, загнали в опломбированный вагон, чтоб не смылся раньше времени, и доставили в Петроград.



Но это уже другая история.

PS. Что случилось с пингвинихой Инессой — не знаю. Правда, не знаю.

)))