Агент 700. Апокалипсис. (9)

Москва. Клуб «GOL-L Dolls».

Ещё не смеркалось, хотя Джим желудком чувствовал, что пора подкрепиться и крепко выпить.
— Мы приехали. – Авто остановилось.
— Good luck! – Вылез он, и направился к дверям клуба, которые распахнулись сами собой. «Хорошее начало», — отметил Болт про себя, как уперся в тугое огромное туловище в Х-образных брюках. На уровне глаз предательски оттопыривался пиджак.
— Куда? – Спросила маленькая лысая голова сверху.
— Мне Наташу, – поднял он руку с визиткой, глядя в толстое пузо.
— Не положено.
— Дда, — выдохнул агент, ударив громилу в пах. — Дыщь! – Шлёпнул он ему ладошкой в лоб, выхватив из-за пазухи вышибалы пистолет. «ПМ» — мелькнуло в голове. И пока огромная масса падала навзничь, Болт вытряхнул патроны в стоящую рядом пластмассовую корзину. Туда же бросил и пистолет.
В клубе ещё никого не было. Он уселся за стойку в баре. Бармен был чем-то занят, стоя спиной к неожиданному посетителю.
— Дабл «Ригал», — закурил агент дорогой сердцу «Лигерос». Бармен, было, видно поперхнулся, но не спешил к клиенту.
— Занят чем? – Закинул ногу на ногу агент, стряхнув пепел на пол, пепельницы на стойке отсутствовали.
— Кофе молю.
— О чём? – Улыбнулся миротворец.
— Шутишь? Ну-ну. – Бармен всё же выставил перед гостем стакан с выпивкой.
— Мне бы Наташу увидеть, — Джим положил на стойку визитку.
— Убери. – Махнул полотенцем по стойке бармен и поставил пепельницу.
— Мне, Наташу, – постучал агент маленьким картонным прямоугольником.
— Моли другое кофе. – Бой выставил бутылку виски, поменял пепельницу и скрылся в подсобке.
ДжиБи, пожав плечами, налил полный стакан, выпил, налил ещё …
— Наташа. – Прозвучал за спиной мужской голос.
Агент крутнулся на стуле.
— Наташа. – Улыбались перед ним два здоровяка в приличных костюмах, белых рубашках и галстуках.
— Где она? – Болт без промедления ударил правого локтем в лицо, выдернув пистолет
— Осечка! – Послышался визг бармена, дрызг стекла об голову миротворца, запах спирта. Темнота. И всё. Конечная.

***
Очнулся агент, как в кольчуге, крепко привязанный к креслу, более напоминающего трон. Возможно из клубного реквизита. Тугие капроновые веревки больно впились в тело. Где-то в том же помещении кто-то выл практически фальцетом.
— Ты его крепко связал? – Послышался знакомый голос.
— Как мог.- Ответил визави. – Да заткни ты его!!!
— Он ему яйца отбил, — хохотнул знакомый.
Свист воздуха. Мёртвая пауза. Хохот. И вновь нарастающий визг. Туго спеленатый Болт как мог вертел головой, но разглядеть ничего не мог. Все происходило за спиной.
— Заткните этого придурка! – Появился новый персонаж. – А этого грузите в «Газель». Быстрее, Ваня ждать не любит.
Трон подхватили и вынесли наружу. Глоток свежего воздуха до конца привел агента в чувство, но разглядеть он снова ничего не успел. Кресло с миротворцем забросили в кузов грузовика, лишь чиркнув спинкой по брезентовому тенту. И только скотч и веревки безопасности спасли его от травм.
Далее началась лихая гонка, крутые повороты, визг горелой резины, треск амортизаторов. Кокон из кресла и скованного миротворца летал из угла в угол. И когда, на очередном ухабе, эту совокупность подкинуло и поставило на ноги, «Газель» остановилась. Откинулся полог, агент зажмурился даже от сумеречного света.
— Во, бля, как холодильник довезли. Стоя. – Хохотнул опять знакомый голос. ДжиБи внезапно вспомнил крепыша из гостиничного номера. Дело приобретало новый переплёт.
— Достаём его, Креп, аккуратненько. И, прямо к Ване.
Прозвище «Креп», лишь подтвердило подозрение агента, что он попал к бандитам.
Трон, осторожно выгрузив из кузова, внесли в подъезд какого-то обшарпанного дома. «Дом-музей …» — Успел заметить вывеску Болт.



Москва. ЮЗАО. Район Наро-Фоминской улицы.

— Распакуйте туземца. – Прошелестел старческий голос, не терпящий возражений.
Но как только освободились ноги и левая рука, Джим Болт, ещё притороченной к трону правой, бросил его в бандитов у двери. Ногой выбил автомат у автоматчика, пнул ближайшего бандита в промежность и толкнул пяткой на стоявших за автоматчиком бодигардов. Банда повалилась, а он, совершенно свободный, пробежался по стенам, потолку, уворачиваясь от пуль, вынимая из потая блестящий Манлихер. Плюхнувшись на стол перед старцем, Болт ткнул огромным пистолетом в нос бубнящего старичка. Суета сразу угомонилась, но со всех сторон в него упёрлись пистолеты, пулемёты, автоматы.
— Сядь в кресло, джедай. Не люблю суеты. – Пробормотал старичок с орденскими планками на ветхом пиджачке.
Какое-то внутреннее, никогда не подводившее агента чувство, заставило убрать пистолет, слезть со стола и сесть в поднесённый трон.
— Жизнь кого любит? – Без предисловий начал дед, когда охрана рассосалась, и они остались с глазу на глаз в огромном, тонущем во мраке кабинете, заставленном до потолка книжными полками.
— Я не боюсь смерти! – Вскочил Болт. Внезапно прогремел выстрел и 700 упал обратно в кресло с проборенной просекой в пышной шевелюре. Со стороны он стал походить на сценический образ вокалиста Флинта из «Prodigy». Из содранной на макушке кожи по лбу стекла капелька крови.
— Я ранен. – Решил потянуть время миротворец.
— Перевяжите его, — негромко сказал старик, пряча улыбку.
Кто-то моментально облил агента йодом и обмотал голову повязкой-чепчиком.
— Офанарели, что ли!!! – Не сдерживаясь, мелко затрясся от смеха старикан. – Вас в 43-м расстреляли бы за такой транжир бинтов! Лейкопластыря довольно.
Миротворца размотали и в новоявленный пробор шлёпнули широкий пластырь.
— Другое дело. – Прищурился ветеран, продолжая улыбаться.
— Мне надо выпить. – Выдохнул Болт.
Дед достал из стола бутылку водки, стакан, налил и придвинул в сторону шпиона.
— На бруньках.
Болт не знал, что такое бруньки, но даже если бы и знал, всё равно бы не двинулся. Так и сидел, замерев, магнетически акцентируя взгляд на стакане.
— Вот женщины кого любят в жизни, — задумчиво откинулся на спинку кресла хозяин кабинета и положения. – Банкиров и суперменов, типа тебя. Крутых и с деньгами. То есть, если ты асфальтоукладчик, то счастья в жизни нет, получается? …
— Мне бы выпить, – тихонько напомнил пленник.
— Что? – Отвлёкся старик. – Ты пей, пей, сынок. Не боись. Сам пью, чего греха таить. Оно, иногда маленькими дозами, в любых количествах пользительно.
Он улыбнулся, а Болт стремительно вылил стакан в себя и снова застыл в троне.
— Но крутые ребята, десантники там, огромные, — дальше забубнил дедок, — под завязку набитые говном, падают на землю с нераскрывшимися парашютами. И всей пользы от них — удобрение, которое не надо специально разбрасывать, а произвольно разлетевшийся по округе компост. А от жирных банкиров и того пользы меньше. Те, имеют свойство умирать от малейшей дырочки во лбу.
Старикашка осторожно потрогал свой лоб указательным пальцем и внимательно оглядел его со всех сторон.
— Пук! – Ткнул он пальцем в миротворца. Но тот уже пропитался водкой, и сидел, закинув ногу на ногу.
— Я не боюсь смерти.
— Бывает. – Не удивился дед. — А я разве говорил, что смерти нужно бояться? Как раз наоборот. Чего её бояться? Раз умер, и всё. Вот, помню, на фронте поп у нас был один православный …
В тоже мгновение, за спинкой трона распахнулась дверь, послышалась возня и виноватый голос охранника:
— Ваня, я говорил ей.
Пахнуло нежнейшим ароматом. Мимо агента проскользнула шикарная блондинка и, усевшись на колени ветерана, обняла его, закружив длинным ногтем по лысине.
— О чём шепчемся, мальчики?
В горле у агента пересохло. Выпитый стакан водки испарился мгновенно. Это была та самая Наташа из самолёта.
— Про войну, Пушистик, вот гостю из далекой дружественной державы рассказываю. – Растаял древний пень. – Про попа Амвросия.
— Солнышкин, — поцеловала его в темя Наташка. — Да сколько можно об одном и том же?
— Нужно. – Отрезал ветеран. – Пусть мировая общественность знает, что мы за мир, невзирая на катаклизмы! Попу повезло, что капитан Енакиев не развернул против него артиллерию. Но это уже для крупных делегаций. Иди, Пупсик, — хлопнул дед по заду девушку. — Мы тут ещё потолкуем тет-а-тет.
— И поп этот, — помял вслед попу блондинке ветеран, — целыми днями трындел нам о какой-то несусветной жизни загробной, о скрижалях «не убий». О страданиях за нас распятого бога. А о настоящей жизни ничего толком не двинул. Да и о какой жизни можно на войне говорить? О каком боге? Следуя его словам, в нашем походном лазарете каждый был богом. Без ноги, руки, а то и без всего. За людей страдали. И у них был свой Бог – доктор. Я его слушал, потому что пацаном был ещё неразумным, и о жизни хотел узнать многое. Но не разумел его. Не так он всё рассказывал. Не про жизнь, — про смерть больше. Кончилось тем, что капитан Ахунбаев, в чей батальон поп тоже ходил, пальнул ему в голову из гранатомёта разрывным. И улетели ошмётки поповских скрижалей в сторону немцев. Враг стал отступать, а мы получили передышку. И все поверили в капитана Ахунбаева.
— Жизни что ли бояться надо? – Прохрипел пересохшим горлом пленник.
— Ни в коем случае, — парировал Ваня. – Жизнью наслаждаться следует. Я отвлёкся. Кто более счастлив в жизни: асфальтоукладчик, который может безбоязненно выпить пивка после работы в баре или банкир, ужиная в дорогом ресторане?
— У вас есть виски? – Поднял руку Болт.
— Разумеется, рабочий, — молотил дед. – Он придёт домой и укатает жену так, что у неё сперма из глаз выступит. А банкир. Хм. Даже если и придёт домой. Даже если и выйдет из ресторана … Падаль.
А вот если ты такой супергероец по бабам, — куражился дальше мудрый старичок. – Тебе ли не знать, что нет баб идеальных. Природа на всём балансирует. Каждому по потребностям. Ум, секс, красота. Совокупность случается, но в ранге гениальности. Женщина не может быть одновременно красивой, умной и сексуальной. Равносильно, как и мужчина. Но лишь женщины, им подвластной логике, вывели формулу: «Что мужчина должен быть чуть красивей обезьяны». Делая ставку на ум и секс. В преамбуле тебе повезло.
— Кто Вы? – Джим Болт сидел, чувствуя себя глубоко подавлено-раздавленным.
— Я? Ваня Солнцев, – провёл рукой ветеран по книжным полкам. Только сейчас ДжиБи обратил внимание, что все книги в кабинете, под разными корешками имели одно и то же название – Валентин Катаев «Сын Полка».
— Эта книга обо мне, — без тени сожаления гордо произнес старик.
— А эти? – показал глазами миротворец.
— Мальчишки? – Умилился дедок. – Это мои. Солнцевские.
— Те самые? – Содрогнулся агент. Даже на далеких берегах Шотландии, он был наслышан о кровожадности солнцевских бандитов.
— Что значит «те самые»? – Не понял Ваня. – Других не держим. Чем богаты, тем и рады.
ДжиБи встал и, подойдя к гостевому столику, что-то налил, выпил и снова выпил. Дрожь рядом с камином слегка прошла. Он выудил сигаретку и, не спрашивая хозяина, закурил.
— Нукась, нукась, — подошёл к узнику авторитет. Взяв у того сигарку из рук, в три приёма скурил. – Фигня. Попробуй нашего самосаду.
Достав из стола кисет с табаком, Ваня Солнцев ловко скрутил козью ножку и прикурил.
— На, – передал он агенту. – Докуришь, будем считать, что трубка мира выкурена, а консенсус достигнут.
Но после первой затяжки у миротворца спёрло дыхание, он взмахнул руками, и упал в ковры навзничь.
— Консенсус не достигнут, — поднял самокрутку Ваня. Попыхивая, уселся на место, ожидая возвращение джедая.