Агент 700. Апокалипсис. (12)

Шереметьево-2. Ангар № 9.

В тени за ангаром с огромной «девяткой» во все ворота, среди пустых бочек из под авиационного керосина, на перевернутых ящиках, сидела живописная троица аэродромной техподдержки. Длинноволосый электрик Валтуз Хорькин, долговязый заправщик Шуткин, в оранжевом прорезиненном комбинезоне и интеллигентного вида в очках Эдуард Станиславович, недавно списанный в обслугу лётчик. Рабочий день был в разгаре, потому и алкоголя оставалось все меньше и меньше.
— Последняя. — Сокрушенно повертел бутылку в руках Шуткин.
— Любоваться долго будем? – Нетерпеливый Валтуз вырвал у него бутылку, распечатал и плеснул в стаканы.
— А закусить нечем? – Поднял стакан Эдуард Станиславович.
— Ты чё, жрать сюда пришёл? – Хохотнул Шуткин. Намахнув стакан, занюхал промасленным нагрудным карманом.
— Не смешно. – Выпил разжалованный летчик и тоже занюхал карманом заправщика.
— Ты затрахал, Эдуард Станиславович, — выпил Хорькин и, скривив лоснящуюся морду, прохрипел: — Тебе как не нальют, все закуски просишь. Сходи, купи.
— Угу. Дома тараканы вешаются. – Сокрушался интеллигент. – На крошки денег не хватает. Сходи-купи.
— Тахда лежыте, мамо, и непездыте. – заржал Шуткин, и свалился с ящика. Заржали все. А Шуткин достал папироску и, лежа на земле — ноги в небо, закурил.
— И чё тебе не леталось? Красотища-то, какая!!! – Закинул он руки за голову. Высоко в голубом-голубом небе, сквозь сизый дым от папиросы, плыли белые облака. – Кайф!!!
— А, правда, за что тебя списали? — Разлил Валтуз еще по маленькой.
— За это и списали. – Щелкнул пилот по бутылке.
— У, все мы грешны. – Улыбнулся электрик. – Большой косяк видать за тобой. Колись, исповедуйся как на духу. А то год уже работаем вместе, а ты ничё не рассказывал об этом. Потом мастырить чета будем, как догнаться.
Эдуард Станиславович взял стакан с водкой в руки, подумал, опрокинул его в мысли и исповедался.
— Помните Матиаса Руста? Девятнадцатилетнего немецкого паренька, который, пролетев на маленьком одномоторном самолетике через все советские противовоздушные заграждения, запросто долетел до Москвы и приземлился на Красной Площади. О нём писал весь мир. Его осудили у нас ненадолго. Потом он в Германии медсестру зарезал. Его и там посадили. Сейчас живет героем и жизни радуется. А я? …
— А у тебя не было такого самолетика. – Поднялся Шуткин, накатил и снова улегся таращиться в небо, закурив еще папироску.
— Я тогда …
— … Летал на деревянном кукурузнике, — закинул стакан Валтуз. – И педали были прибиты к полу.
Шуткин захихикал дебильным смехом.
— Нет. – Бывший пилот помял костяшки пальцев. – Я тогда был командиром лайнера ИЛ-96. И летели мы из Сочи в Томск. На борту, какой-та поэт сраный оказался, с полной авоськой пойла краснодарского доморощенного. Вызвал он меня и давай автографы раздавать. А потом говорит, что книгу о моем подвиге напишет, если я курс изменю и на Красной Площади, как Руст, сяду. Там нас встретят не как немца, но как героев. А встречать будет внук какого-то кремлевского бонзы, у которого окна кабинета как раз на Площадь выходят. Внука фамилию помню: — Самолётов. У них традиция, пить перед Мавзолеем за здоровье Ленина. И давай поэт по телефону названивать, договариваться. Москва подтвердила, — он сказал. Сменили курс. Я на ручном управлении зашёл на посадку …
— И?!!! — Широко раскрыв глаза, замер Валтуз.
Бывший пилот снял очки. Покачивая головой, протер замасленной ветошью линзы, напялив их обратно. Вновь снял. Покрутил в руках за дужки. Стер мазут подолом майки. Одел. Снял. Шуткин лёжа, слушая этот бред, пыхтел в небо «Беломором», любуясь безграничной красотой пространства. Слышался треск кузнечиков, или другой, какой аэродромный треск. Неважно.
— Ну, и? – Нетерпеливо ёрзал Хорькин.
— Сел.
Громогласный хохот заправщика поднял все воронье в округе. Он аж согнулся от хохота. В ту же секунду, на месте его головы, пролетело колесо от мотоцикла, который, гулко ударившись об ангар, отлетел, ревя мотором в сторону.
— О, бля! – Синхронно вырвалось у электрика и Руста.
— Чёйта было? – Не понял Шуткин, переворачиваясь набок и вставая на ноги. Хорькин непроизвольно спрятал водку за ящик.
— Привет, братья! – Перед троицей возник черный глюк.
Троица переглянулась. Валтуз подальше за спину задвинул пузырь. Возникла пауза, нарушаемая лишь ревом мотоцикла. Который тут же стих.
— Ху а ю? – Через минуту разрядил обстановку Эдуард Станиславович, почему-то матом
— Да. Какова хуя?! – Поднялся заправщик, поправляя лямки агрессивно-оранжевого комбинезона.
— NO, NO, NO! – Отошел назад чернокожий миротворец, выставив в знак мира светлые ладошки. – Я иметь от вас помощь.
— Нет, не мне. Earth, планета. – Оглядел он, разволновавшись, бестолковые отдуловато-синюшные лица. – Я плачу – сто доллярс.
— 5 ящиков «Далляра»! – Быстро посчитал, присвистнув, Валтуз. Пилот промолчал. Шуткин же сразу обнял инопланетянина-кредитора.
— Щас организуем, — выхватил он купюру и смылся за угол.
— Закуски возьми, — прокричал пилот в отчаянии.
Джим Болт растерялся.
— Присаживайся, — пригласил его жестом Хорькин, и щедро плеснул немного водки. — Так чем мы помочь можем?
— Он не пьет, наверное. – Прошептал Валтузу Руст. Но ДжиБи без лишних разговоров выпил, вытерев тыльной стороной ладони губы.
— Планета в опасности. Я уполномочен предотвратить катастрофу. – Затараторил он. – Но случилось непредвиденное. Сейчас за мной гонятся русские спецслужбы. Мне надо где-то укрыться, а затем добраться до Казахстана.
Джим схватил бутылку, налил полстакана и выпил еще.
— Наш. – Пихнул локтем пилота Хорькин и повернулся к агенту. – Отсюда в Казахстан ты однозначно не вылетишь, раз тебя пасут.
— Точно, — разлил остатки водки Эдуард Станиславович. – Вот с Домодедово реальней.
— Что есть Домодедово?
— Другой аэропорт. – Переглянулись собутыльники.
— А это …
— Это Шереметьево-2.
— Щёрт! – Ткнулся лбом в кулак миротворец. Он вспомнил последние наставления своим быкам Вани Солнцева. – А как я здесь оказался?
Валтуз с пилотом развели руками.
— Что делать? – Встал агент, прислушиваясь.
— Что, что, — Хорькин пьяно рыгнул. – Ты нам, — мы тебе. Перебросим в Домодедово. Тут вон валом авиеток разных мелких. Ваще не вопрос.
— Ты садись, брат. Выпей. – Потянул его за рукав бывший летчик.
— Тихо! – Насторожился Болт. Вдалеке послышался треск русских грузовиков, самых громких автомобилей в мире.
— Да не суетись, выпей. – Теребил его Эдуард Станиславович.
— Мне надо где-то укрыться, — озираясь, высвободил руку Джим.
— Давай я тебя в ангаре спрячу. — Тоже поднялся Руст.
— Нет. Ангар – это ловушка. – Отрезал 700. – Есть что-либо неприметное?
— Можно было бы конечно напиться, — сумничал Валтуз. – Ни тебя не видят, ни ты никого. Или ночи дождаться.
Грохот погони достигал апогея.
— В ангар. – Бросился агент к дверям. Следом Руст.

Заперев миротворца, он вернулся к столу. И вовремя. Несколько тентованых «Уралов» затормозили напротив. Из недр посыпались бойцы в черных масках с автоматами, стремительно, но грамотно заполонив все пространство вокруг.
— Вон, мотоцикл! – Крикнул один спецназовец.
— Где он? – Подскочил к ошалевшим собутыльникам самый свирепый.
— Кто? – Опешили кореша.
— Конь в пальто!!! – Пнул в голову Валтуза тяжелым ботинком старший. Хорькин безмолвно рухнул навзничь.
— Негр где?!!! – В очки бывшего пилота уткнулось дуло пистолета, моментально достигнув в размерах жерла Царь-пушки.

«Расколется!» — Подумал Болт и осмотрелся в ангаре. В огромном помещении, как он и предполагал, спрятаться было негде. Разве что пылью прикинуться. Внимание привлек тельфер. Запрыгнув на крюк, он по цепи забрался на балку. Задрав рукав пиджака, лазером из часов вырезал аккуратную дырку в потолке, выбрался наружу, и теми же часами прихватил лаз сваркой на три точки.
Лёжа на покатой крыше, миротворец видел, как враги в сотрудничестве с очкариком вошли в ангар.

Распинав пустые бочки, спецназовцы выскочили обратно.
— Никого.
— Где негр?!!! – Ткнул пистолетом в рот пилоту командир.
— Н-незнаю. – Сам в недоумении перекрестился Эдуард Станиславович.
— Давно был?
— Кто?
— Ты что, издеваешься? – Стукнул рукояткой пистолета в лоб пилота спецназовец. – Мотоцикл чей?
— Давно лежит. – Совсем потерялся летчик.
— Но двигатель горячий, – взвел курок старшой.
— Нагрелся. Сегодня жарко. – Лепетал Руст.
— Последний раз спрашиваю: Где он?
— А вот и я!!! – Внезапно раздался за их спинами вопль радости.
Автоматчики резво развернулись, наставив автоматы. Но это был заправщик Шуткин с тяжеленной сумкой, и торчавшими из всех карманов его оранжевого комбинезона бутылками.
— Стоять, Мухтар!!! – Отвёл пистолет старшой от пилота.
— Ну, щас. – Шуткин бегло оценив ситуацию с халявой, бросил сумку, и моментально ринулся вглубь аэродрома, вынимая на бегу из карманов бутылки с «Далляром», распечатывая и выливая в себя.
— Стой! Стрелять будем!!! – Кричали, далеко отставшие, преследователи. Но заправщик бежал, пил и бежал.
Апофеозом марафона стала колючая проволока на противоположном конце аэродрома. Тяжело дыша, Шуткин откинулся на колючку, вливая внутрь вновь раскупоренную бутылку пойла, когда всё же раздались выстрелы.
Он упал, не допив. Рядом с лицом упала бутылка. Из горлышка на траву вытекала живительная влага, но заправщик Шуткин этого уже не видел.

Само собой разумеется, о героической смерти заправщика не знали и те, кто находился в тот момент у ангара № 9. Но вернувшаяся вскоре погоня доложила на ухо старшему о трагическом результате.
— Как убили?! – Взорвался командир. – Кто команду дал?
— В воздух стреляли, — промямлил кто-то.
— Он у вас что, по воздуху летел?
Тяжело-дышавшие спецназовцы стояли потупившись. Командир достал рацию.
— Ядро, приём, Баламут беспокоит, приём.
— Ядро на связи.
— У нас 200. Машину высылайте на ЮЗ, там человек встретит. Нас – 00. Вас понял.
— По машинам! – Резко скомандовал он бойцам.
Спецназовцы попрыгали в Уралы, избив попутно очнувшегося электрика, Руст же предпочел укрыться в ангаре. Грузовики, стремительно развернувшись, умчались туда, откуда и прибыли.

— Фу-фу-фу, — не мог отдышаться от страха Эдуард Станиславович в прохладной глубине ангара.
«Господи, что происходит?» — Крестился он трясущимися руками. – «И что же это? За что? Почему? Всему водка виной, проклятая! Вонючая. Мерзкая. Народу-то сколько полегло из-за неё, скотины, доброго. Как дальше-то жить? Прости, Господи!»
Внезапно его причитания перебил какой-то железный грохот.
— Эй! – Гулко разнеслось в темном и пустом ангаре сверху, и яркий пучок света ударил в пол.
— Господи!!! – Упал на колени опальный лётчик, истово крестясь и стуча лбом в пыль. – Ты услышал меня!!! Прости, Господи!!!
— Эй! Это я. – Послышалось снова из поднебесья.
— Прости, прости, прости, — плакал валяющийся пилот, посыпаю голову песком.
— Да помоги же мне спуститься! – Послышался неуловимо знакомый голос с акцентом. Эдуард Станиславович поднял голову. В покатой крыше ангара зияло отверстие, в котором маячила чья-то голова. Из сумрака огромного помещения сложно было разглядеть кто это.
«Негр!» — Вдруг осенило его.
— Ты как туда попал? – Щурясь наверх, сел ошарашенный пилот.
— Было бы желание, — вздохнул миротворец.
От тельферной балки до крыши было не менее пяти метров.

Уже внизу, Джим Болт стряхнув невидимую пыль с пыленеприлипаемого костюма, поблагодарил Эдуарда Станиславовича за помощь, и они направились к выходу.
— Шуткина убили. – Обмолвился помощник, семеня рядом с миротворцем.
— За что?
— Убили. – Смутился очкарик.
— Смерть достаточно близка, чтобы можно было не страшиться жизни. – Процедил агент.
— Да, да. Вы правильно заметили, – перекрестился бывший пилот, с горящим на лбу клеймом от пистолета и призраком огромного дула в очках.
— Это Ницше сказал. Не я. – Обронил 700.
— Дай Бог ему здоровья! Вы уж передайте ему почтение моё.
— Вы в своём уме? – Остановился Болт. — Ницше умер.
— Вот же ведь какое совпадение. — Пригорюнился лётчик.
И тут за воротами ангара раздался душераздирающий вопль. Сворачивающий кровь даже в жилах героев.