Агент 700. Апокалипсис. (13)

Часть 4.

Граница Индии и Китая. Вокзал г. Томар. Перпендикулярно вышеописанным событиям.

Боевик Манаев стоял на перроне западной точки КНР, в самом начале Великого Китайского Пути: ржавой узкоколейки, уходящей вглубь Великой Китайской Республики к Великой, Китайской же, Стене.
В его узловатых, бывшего шофера, руках моталась тощая котомка. Одет он был в камуфляжный комбинезон и беретку с «Аллах Акбаром» на зеленом колышке. Где-то там, в дымке необъятного пространства ему предстояло разыскать человека, способного ему помочь.
Перед отъездом он переговорил со многими полезными и достаточно осведомленными людьми. Все остановились на одном имени – Ву Чян Ши. Из миллиардов китайцев лишь этот ренегат был способен на всё.
Что такое «ренегат» Манаев не знал, поэтому отнесся к этому слову со всей ответственностью. Он попросил знакомого китайского наёмника написать «Ву Чян Ши» китайскими иероглифами на клочке бумаги. Хунхуз, с неприязнью посмотрев на своего полевого командира, просьбу выполнил.
И теперь Манаев тыкал бумажкой мельтешившим по перрону китайцам. Но те, прочитав написанное имя, либо сразу отворачивались, либо просто в панике разбегались.
— Дебилы! – Сплюнул боевик и поймал одного китайца за шиворот. — Где найти этого человека? – Членораздельно натыкал ему в нос обрывком.
— Хо Чо, Хо Чо, — залепетал узкоглазый, махая в дымку. – Карамай, Карамай.
— Карамай, Карамай, каво хочищь вибирай. – Вспомнил Манаев детскую считалочку. Он пнул китайца, и тот убежал быстрее цунами.
— Два билета до Карамай. Адын – дэцкий. – протиснулся полевой командир к кассе деревянного вокзала.
— Детских сколько? – Пропищала на английском с китайским чириканьем кассирша.
— Два взрослых, — просунул боевик купюру.
Получив две замусоленных картонки, он, с удивлением посмотрев на них, повернулся к окошку, но его перебил иерихонский бас:
— Таможня. Пройдемте к досмотру.
Небывало дюжие китайцы в форме, уцепившись со всех сторон, препроводили гонца в отдельное помещение.
— В Карамаях сдашь билеты!!! – Заорала вслед кассирша.

***
В полицейском участке Манаева обыскали.
— Развязывай котомку.
Он развязал.
— Пол лаваша, — достал хлеб китайский городовой с хохлятскими усами. Следом он поднял кисет, тоже развязал и понюхал.
— Конопля? Ввоз запрещен законом Великой Китайской Республики. Контрабанда карается смертной казнью через битьё батогами. В камеру его!
— Это чай, — усмехнулся боевик. – Зеленый, байховый. В жару харашо сушняк сбивает, — проговорился он, но тут же поправился. – Жажду уталяет, я хатэл сказать.
Усач, сняв фуражку, вытер лысую голову платком. Сегодня в тени обещали +35. Время подходило к обеду.
— Сейчас мы проверим, как он жажду утоляет.
Его помощник запер Манаева в клетку, растопил печку и поставил чайник. Лишь вода закипела, насыпал зеленой массы в заварник и залил крутым кипятком.
Когда чай настоялся, осторожно плеснул в пиалушку, и первому поднес арестованному.
— Ну-ка, на-ка, сям попробуй.
Манаев подул слегка на вар и пригубил. Подождав, пока во рту остынет, проглотил. Так, мелкими глоточками, он выпил весь настой.
Выждав минут 15, полицаи уселись за стол, налили чая и разломали остатки манаевского хлеба.
— Уроды! – Лицо Манаева начало улыбаться. Пытаясь спрятать усмешку, он отвернулся. Китайцы шумно чавкали и звонко прихлебывали.
Наконец, хоть и с трудом, Манаев собрал расплывающуюся физиономию в некоторое подобие серьезного лица и обратился к охране.
— Эй, мне бы по нужде. В туалэт, тоись.
Помощник усатого встал, отряхнул ладошки и подошел к клетке.
— Туалет платный. 30 юаней.
— Вы не имеете права. – И боевой командир Манаев рассказал китайцу притчу о том, как пингвин хотел стать орлом. В итоге, он научился летать, парить, и камнем падать за рыбой, и снова взлетать, даже не замочив перьев. А вот орла, это сильно задело. И он сказал, что научится прыгать со скалы в море и плавать, как пингвин. И даже лучше. Прыгнул в набегающую волну, ударился головой об утес, хлебнул воды, перья намокли, и он утонул. А пингвин летал и плакал, и теперь, нырять боялся. Так летал, летал, и плакал. И всё, нахер, затопило.
Помощник крепко задумался, но замок отворил.
— По коридору налево, — объяснил он Манаеву, а сам, обдумывая смысл притчи, пошел пересказывать её за стол.
Едва Манаев нашел туалет и закрылся изнутри на задвижку, как могучий хохот сотряс хлипкое зданьице вокзала.
Боевик дёрнул веревку сливного бачка и, легко выставив бумажное окно, выбрался наружу. Послышался паровозный гудок. Ваххабит, обогнув вокзал, на ходу запрыгнул в отходивший состав.
Стремительно взобравшись на крышу, побежал вдоль по составу к паровозу. Перепрыгивая через вагонные пролеты, Манаев изящно оттягивал носки своих инчиг и пел. А перед паровозом, спустился вниз, отцепил состав и с трудом вскарабкался на тендер. Извалявшись в угольной пыли, свалился в кабину машинистов.

Москва. Шереметьево-2. Ангар № 9.

Осторожно приоткрыв дверь ангара Джим Болт выглянул наружу.
У импровизированного стола стоял, так славно погибший, заправщик Шуткин. На земле сидел избито-испинанный Валтуз с растопыренными глазами и открытым ртом, в котором застрял крик.
— Что там? – Позади Болта, с огромным гаечным ключом, нетерпеливо суетился лётчик Руст. Агент затворил дверь, помотал головой, и вновь выглянул.
— Ну, чё там? – Не терпелось пилоту.
— Сам посмотри. Только не ори. – Отошел 700.
Эдуард Станиславович, крепко сжимая ключ, приложился к щелке.
— Шуткин это, — широко распахнул он двери. – Пошли быстрей, а то всё выпьют! – И, пошатнувшись, шагнул наружу. Агенту ничего не оставалось, как последовать за ним.
За очередным стаканом, Шуткин в очередной раз травил байду о своем воскрешении. Как очнувшись, увидел на расстоянии вытянутой руки чьи-то ноги, обутые в кирзовые берцы. Как в мозг закрались крамольные мысли. И он, протянув руку, постучал по голенищу.
— Браток, где я?
Результат был неутешительным. Человек, не ответив, сразу упал замертво, а Шуткин поднявшись, хотел возвестить всему миру о трагедии, но сразу подъехал труповоз и товарища увёз.
— За это и выпьем! – Поднял он тост. Все выпили.
— Эх, хорошо, когда есть кенты, которые похмеляют! – Обнял заправщик негра.
— Не-е, — поднял руку с пальцем Хорькин. – Когда есть кенты, это уже ништяк! А когда есть кенты, которые ещё и похмеляют, — ваще ахуенно!!!
— За это и выпьем, — разлил опять оранжевый заправщик.
— Теперь ты тост скажи, — снова наполнив стаканы, икнул Валтуз агенту.
700 поднял стакан.
— Я хочу сказать, господа …
— Какие мы тебе господа?! – возмутился Хорькин.
— Не перебивай, — остановил его Руст.
— Я хочу сказать, господа, что когда мировая общественность стоит перед …
— Шуткин, говори ты тост, — опять встрял Хорькин.
Заправщик набрал полные легкие воздуха:
— За общественность, у которой стоит!!! – И вылил водку в себя. Зачерпнул рыбные фрикадельки:
— Нехай и стоит себе вечно!
Все заржали. ДжиБи поставил стакан:
— Так мы летим или нет? Время – ноль.
— Вон Руст и полетит, — скомандовал Шуткин. – Он самый трезвый! Гы.
— Руст-то полетит, — огрызнулся, пропустивший два последних стакана, бывший летчик. – Вы мне с собой только дайте.
— Зачем? – Электрик пожал плечами. – Тут лететь-то. 20 минут туда, 20 – обратно. За час обернешься. Мы ещё налить не успеем.
— Ну да, — кивнул Руст. – А чё я этот целый час должен делать?
Валтуз с заправщиком переглянулись и выпалили:
— Рулить!!!
— А автопилот? – Горячился Руст. Но агент что-то быстро прошептал ему на ухо, и пилот понуро двинулся к ангару.
Вскоре они вылетели в направлении Домодедово.

Москва. Домодедово.

Маленькая «Сесна» благополучно приземлилась в Домодедовском аэропорту. И резво, сквозь мат авиадиспетчеров, покатилась по лётному полю.
Агента, правда, два раза вырвало, но он отнес это к некачественному спиртному.
— Вот бы так до самого Казахстана ехать, — мечтательно произнес он, пока авиетка неслась по аэродрому.
— На Джезказган посадку объявляют, — бросил назад Руст. Он с трудом, но выслушал в полете историю агента.
— Давай к трапу! – Приподнялся Болт, ударившись об защитный колпак.
«Сесна», сквозь разбегающихся пассажиров, подрулила прямо к самолёту Казахских авиалиний. ДжиБи поднялся в лайнер, а Руст, спрятав поглубже три Франклина, развернул самолётик и вылетел обратно. Выслушивая от диспетчеров в свой адрес очередную порцию грязной нецензурщины.

Москва. ГРУ. Кабинет генерала Иванова. Середина дня.

— Так точно, товарищ генерал-полковник, — чеканил Иванов в телефонную трубку. – Наш агент дал неточную информацию. Вернее будет, не конкретизированную. … Мы не пошли на поводу. Но на анализ не оставалось времени. … Так точно. Наименьшего сопротивления … Виноват! … Исправляемся. Производим передислокацию. (Он нажал какую-то кнопку) … Есть, докладывать каждые полчаса!
Генерал бережно опустил трубку.
— Старый мудак! – Выругался он в сердцах. Но тут же взял свои слова обратно и перекрестился.

Москва с высоты птичьего полета.

Как тараканы, в разные стороны мегаполиса, разлетелись чёрные «Вольво» комитетчиков.
Это если смотреть сверху.
А внизу, они неслись по Москве, игнорируя светофоры и пешеходов. Думая, что наглухо перекрывают английскому агенту все выходы из столицы.
Но, тщетно.

***
Джим Болт прошел в тихий салон ТУ-154. Пассажиров было немного, и он устроился в хвостовом салоне у аварийной двери. Чем чёрт не шутит. Тут же, рядом с ним плюхнулась Наташка. Болт изумленно вытаращился на блондинку.
— Джимми, я уже думала, что тебя не увижу!!! Ты где пропал?! Как ты прошел контроль?!!! Вокзал набит фээсбэшниками! Мирных жителей в три раза меньше …
Болт, пожимая плечами, улыбнулся. В давящей тишине самолета алкоголь достиг нервных окончаний, и ему стало просто хорошо. Тепло и мягко. Что там впереди, волновало меньше всего. А так же эта не замолкающая дура.
— Shout up! – Рявкнул Болт. Дура моментально заткнулась, а он, закинув ногу на ногу, сомлел.
«Тушка» стремительно разбегалась по взлетной полосе.