Безумие, SOS, спасите наши души…

“Страшная трагедия, Володя! Написано, так, что я как бы очутилась свидетелем этой трагедии и с оцепенением ждала удачной развязки! Не всегда мы бываем всесильными! Понимаю состояние души Сашки! У меня даже дыхание перехватило! Спасибо! Мастерски написано! С теплом души!

Татьяна Туманова 4 14.12.2021 13:21 “ ©

Бессилие
Владимир Павлов 8

Трое сидели за столом. Плечистый молодой шатен со шрамом на правой щеке в задумчивости барабанил пальцами по столу. Эвенк, прищуря и без того узкие глаза, смотрел в окно, где за рекой разгорался закат. Голубые глаза Сашки нервно блуждали, то устремив взгляд в окно, то шарили по стенам елового дома. Он, тяжко, судорожно вздохнув, снова повторил: «Ну ничего я не смог сделать… Ничего!»
Эвенк положил ему тяжёлую мозолистую руку на плечо, и с минуту так держал молча. Он знал, что слова здесь излишни…
Это место на берегу Тунгуски Сашка с Галей облюбовали в начале прошлой осени, во время очередного похода ха кедровыми орехами. Приличная, не захламлённая валежником полянка, не заросшая кустами. Идеальное место для уединения влюблённых. Рядом впадала в Тунгуску небольшая, но быстрая река. Рыбалка, костёр. Гнус ещё не разгулялся. Майские заморозки его пока обуздывали. Поцелуи, голубиное воркование светловолосой Галки, радостный беззаботный смех… И ещё чей-то весёлый, задорный смех присоединился к ихнему издалека. Молодые голоса доносились с реки, приближаясь. Влюблённые увидели две большие байдарки, идущие вниз по течению недалеко от их, правого берега. Совсем близко. Туристы… Много гуляет по сибирским рекам в тёплый сезон этих любителей сплава на байдарках. Передняя байдарка уже проходила мимо них. В ней сидели четверо – двое парней и две девушки. Сашка навсегда запомнил развевающиеся огненно-рыжие волосы одной из них. Он вдруг застыл, глядя на удаляющуюся лодку. Галя ласково шлёпнула его по шее и ревниво протянула: «Ишь, уставился! Что, красивые девки?» Он, не замечая заигрываний подруги, истошно завопил, махая кепкой сидящим в байдарке: " Назад! К берегу, сюда!!!" Они недоумённо оглядывались на него, и переглядывались с улыбками между собой. Байдарка уже миновала впадающую в реку протоку, и грести против течения было непросто. Они уже миновали острый каменистый мысок и скрылись за ним. На следующей байдарке, встревоженные его криком, почуяли неладное и пристали к берегу напротив их заветной полянки…
Протока, впадающая в реку, текла вдоль гряды каменистых невысоких сопок. Они встали неодолимой преградой на её пути и направили течение не в направлении течения основной реки, как обычно бывает, а навстречу ему, под острым углом. Сопочки заканчивались как раз тем мыском, за которым скрылась передняя байдарка. Протока вытекала из небольшого, но глубокого озера, в которое впадала питающая её река. Это был единый приток, протекающий через озеро, которое было километров за двенадцать выше по течению притока. На севере, куда тёк Енисей, взорвали, видимо, ледяные заторы, и вода, поднявшаяся из-за этого в Енисее и притоках, бурными потоками ринулась вниз, к Ледовитому океану. Течение здесь и без того было быстрое, неспокойное… А теперь оно было стремительным. Для сплава на байдарках – здорово! Но вот выгрести против него – проблема. Поток, отогнутый мыском, как рулём, бил навстречу течению реки, врезался в него, подпирал, не пускал, сталкиваясь. И течение, ища выхода, сразу за мыском закручивалось в нешуточный водоворот. Он и в малую воду был опасен. Однажды в него затянуло баржу, и буксир, пытаясь её вытащить, потерял управление и сам сел на мель. Вытащить обе посудины удалось только с помощью другого буксира. Сейчас же, когда скопившиеся воды торопливо сбегали, водоворот бушевал неистово. Сашка, вскочив в моторку, судорожно рванул ремень. Один из парней из второй байдарки вскочил в лодку с ним, видя явные признаки беды. Мотор, как бы чуя обстановку, взревел сразу, без капризов. Моторка в считанные секунды причалила к мыску, вылетев носом на гальку пологого здесь берега. Сашкин спутник от резкого торможения повалился на дно лодки. Сашок, схватив свёрнутую в бухту верёвку, перепрыгнул через него и бросился через мысок к противоположному его берегу. Который был здесь обрывист, подмытый бешено кружащимся потоком. А уши резанул отчаянный, ужасный крик жизни, попавшей в стальные когти смерти и в безнадёжности вещающей всему миру о своём отчаянном положении. Картина была жуткая. Пологая, но стремительная воронка метров пятнадцать в диаметре затянула байдарку и кружила её в дьявольской карусели, угрожающе раскачивая в неровных спиральных струях. Один из парней бестолково и бесполезно махал веслом, пытаясь хоть как-то вырваться из этого смертельного котла. Усилия мухи, затянутой в пыльный вихрь. Второе весло, выроненное гребцом, кружилось рядом с лодкой. Девушки кричали отчаянно и тоскливо, ещё более, видимо, повергая в панику своих спутников. Сашок, размотав верёвку с кошкой – обычное снаряжение предусмотрительных, опытных речников, во всё горло заорал: «Держитесь! Ловите верёвку!» Прицелившись, бросил, пытаясь зацепить борт байдарки. Тогда, может, удастся вытянуть её вдвоём вниз по течению.
Но в вертящуюся волчком байдарку попасть было не просто. Кошка бултыхнулась в водоворот. Сашок похолодел. Не дай бог, зацепится за какую нибудь корягу! Но обошлось. Бешено перебирая руками, Сашка вытащил верёвку с кошкой. Гребец в байдарке, уже измученный, тоже выронил своё весло и цеплялся за борта, лишь бы удержаться. Сашок снова метнул кошку. Один из парней, к которому прижалась его подруга, поймал верёвку. Сашка крикнул; «Цепляй за сиденье!» Но парень как бы и не слышал его. Он обмотал верёвку вокруг руки, это была роковая ошибка. Рывок течения сбросил его с байдарки вместе с цепко обхватившей его подругой. Сам он то ли сознательно, то ли просто инстинктивно стараясь ухватиться за что либо, обхватил девушку другой рукой. Саша крикнул сопровождавшему его парню: «Тяни!» Они бросились, таща верёвку, вниз по течению вдоль берега. Усилия двух молодых сильных парней одолели водоворот. Парень и его подруга вскоре оказались на берегу, крутом, но не отвесном, обоих вытащили на мысок. Они успели наглотаться холодной воды, но были в сознании. Сашок с их спутником уложили их на землю вниз лицом, и они несколько минут, отчаянно давясь и кашляя, освобождали дыхательные пути. И тут Сашка вспомнил о байдарке! Отчаянная борьба так потрясла и его, и напарника, что это у обоих вылетело из головы. Перевёрнутая байдарка кружилась в середине водоворота. Пассажиров нигде не было видно – ни на берегу, ни в воде… Спасённая девушка, с лицом, залепленным мокрыми тёмными волосами, отчаянно закричала: «Люда, Людочка! Коля!», и с рыданием набросилась на Сашку, колотя его кулачками в грудь: «Спасите их! Сделайте хоть что нибудь! Как же вы это?! Сволочи!!!» Сашок стоял, как окаменевший. Он знал, что всё уже кончено… Как во сне, он наблюдал, как Галка хлопочет возле спасённых, перевезённых на поляну, как пытается хоть как-то успокоить рыдающую девушку. Позднее он узнал, что рыжая девушка была двоюродной сестрой спасённой. Её тело три дня спустя выловил в нескольких километрах ниже рыбачивший там местный парень. Её спутника не нашли.
Саша, налив себе стакан «фирменной» настойки, которую принёс друг с рваной щекой, позаимствовав у своего дяди, выпил в два глотка, и, отдышавшись, вдруг со слезами простонал: «Ребята, ну ничего я больше поделать не смог! Ничего!», и, уронив голову на руки, застыл в неподвижности. И вдруг спина и плечи его затряслись. Парень со шрамом молчал, потупившись. Эвенк сам налил себе кружку и выпил солидно и степенно. А потом крепко обнял Сашка за плечи. Они молчали. Они знали, что от человека можно требовать только то, что в силах человеческих. А они не беспредельны.

© Copyright: Владимир Павлов 8, 2021

Падлов, дорогой ты наш и весёлый шизофреник!
Вот и опять ты затянул свою старую волынку про мифических эвенков и выдуманных Гальках!
Про несуществующих твоих путешествиях в Сибирь!
Володя, скажи, зачем ты строчишь всю эту херню?
Покайся малахольный!!!
Опамятуйся убогий!!!



Безумие!

Владимир Павлов 8, Павлов 10, Андрей Валов, Аля Алова, Наталья Осенева, Братья Тютюнниковы и другие…
Художественный руководитель труппы клонов, заслуженный полиглот и плагиатор республики Мордовии, главный клоновод и шизофреник сайта Сру ЕВГРАШЕВ ВЛАДИМИР ПАВЛОВИЧ


Эпиграф

“Жила-была бабушка
На краю местечка,
Захотелось бабушке
Выкупаться в речке.
Бабка хитрая была—
Купила пуд мочала.
Эта песня хороша —
Начинай сначала.” ©


Трое из Ковылкино сидели за столом. Узкоплечий и широкозадый кривошеий Вовка-шайтан со шрамом от вилки на правой щеке в задумчивости барабанил Турецкий марш корявыми пальцами по столу. Эвенк Эдуард, прищуря и без того узкие глаза, смотрел в окно, где вдали за рекой загорались огни. Голубые глаза Сашки-сварщика метали молнии и нервно блуждали по столу, то они, устремив взгляд в окно, стучались в стекло, то шарили белками по стенам елового дома. Он, Ковылкинский еловый дом ветеранов труда, тяжко, судорожно вздохнув, снова повторил скрипучим голосом: «Ну ничего я не смог сделать… Ничего!»
Эвенк положил Вовке тяжёлую мозолистую руку на задницу, и с минуту так держал молча. Он знал, что слова здесь излишни…
Это место на берегу Мордовской реки Мокши Сашка-сварщик с Галькой-крановщицей облюбовали в начале прошлой осени, во время очередного похода за, ха-ха-ха, дубовыми желудями. Приличная, не захламлённая валежником полянка, не заросшая кустами, не засранная Мордовскими грибниками и дикими свиньями. Идеальное место для полового уединения влюблённых сварщиков и крановщиц. Рядом впадала в Мокшу небольшая, но быстрая речушка Мокшонка. Рыбалка, костёр. Гнус ещё не разгулялся, был трезв и сыт. Майские снега и заморозки его пока обуздывали. Поцелуи, голубиное воркование светловолосой Галки-крановщицы, радостный беззаботный смех Саньки-сварщика… И вдруг ещё чей-то весёлый, задорный смех присоединился к ихнему радостному и беззаботному издалека. Молодые и грубые голоса доносились с реки, приближаясь. Влюблённые увидели две большие байдарки, идущие вниз по течению недалеко от их, правого берега. Совсем близко. Туристы-каннибалы… Много гуляет по Мордовским рекам в тёплый сезон этих любителей шухера и сплава на байдарках. Передняя байдарка уже проходила мимо них за задней байдаркой. В ней сидели четверо парней и стояли двадцать две девушки. Сашка навсегда запомнил развевающиеся огненно-рыжие волосы двадцать одной из них. Он вдруг застыл, глядя на удаляющуюся парусиновую лодку. Галя ласково шлёпнула его по кривой шее и ревниво протянула: «Ишь, уставился! Что, красивые девки?» Он, не замечая заигрываний подруги, истошно завопил, махая кепкой сидящим в байдарке: " Назад! К берегу, сюда, Хочуууууу бабууууу!!!" Они недоумённо оглядывались на него, и переглядывались с улыбками между собой. Байдарка уже миновала впадающую в реку протоку, и грести против течения котелками и кружками было непросто. Они уже миновали острый каменистый мысок и скрылись за ним. На следующей байдарке, встревоженные его криком, почуяли неладное и пристали к берегу напротив их заветной полянки…
Протока, впадающая в реку, текла вдоль невысокой кукурузы. Она встала неодолимой преградой на её пути и направила течение не в направлении течения основной реки, как обычно бывает, а навстречу ему, под острым углом. Кукуруза заканчивалась как раз тем мыском, за которым скрылась самая передняя байдарка. Протока вытекала из небольшого, но глубокого озера, в которое впадала питающая её река. Это был единый приток, протекающий через озеро, которое было диаметром 150 километров за двенадцать метров выше по течению притока. На севере, там тёк Енисей, который взорвали, видимо, Китайцы, и вода, поднявшаяся из-за этого в Енисее и притоках, бурными потоками ринулась вниз, к Мордовскому озерку. Течение здесь и без того было быстрое, неспокойное… А теперь оно было стремительным. Для сплава на байдарках – здОрово! Но вот выгрести против него – прОблема. Поток, отогнутый мыском, как рулём, бил навстречу течению реки, врезался в него, подпирал, не пускал, сталкиваясь. И течение, ища выхода, сразу за мыском закручивалось в нешуточный Ниагарский водоворот. Он и в малую воду был опасен. Однажды в него затянуло резиновую лодку, и буксир, пытаясь её вытащить, потерял управление и сам сел на мель. Вытащить обе посудины удалось только с помощью другого Атомного Мордовского буксира. Сейчас же, когда скопившиеся воды торопливо сбегали без оглядки, водоворот бушевал неистово. Сашка, вскочив в реактивную моторку, судорожно рванул ремень на своих штанах. Один из парней из второй байдарки вскочил в лодку с ним, видя явные признаки неминуемой беды. Турбовинтовой мотор, как бы чуя обстановку, взревел сразу, без капризов и истерик. Моторка в считанные секунды причалила к мыску в трёх километрах, вылетев носом на гальку пологого здесь берега на пятьдесят четыре метра. Сашкин спутник от резкого торможения повалился на дно лодки-плоскодонки. Сашок, схватив свёрнутую в бухту трехкилометровую верёвку, перепрыгнул через него козлом и бросился через мысок к противоположному его берегу по воде. Который был здесь обрывист, подмытый бешено кружащимся потоком. А развесистые уши резанул отчаянный, ужасный крик жизни, попавшей в стальные когти хохотавшей смерти и в безнадёжности вещающей всему миру о своём отчаянном, интересном положении. Картина была жуткая с маслом. Пологая, но стремительная воронка метров сто пятнадцать в диаметре затянула байдарку и кружила её в дьявольской карусели, угрожающе раскачивая в неровных спиральных струях. Один из парней бестолково и бесполезно махал трусами, пытаясь хоть как-то вырваться из этого смертельного котла. Усилия дохлой мухи, затянутой в пыльный вихрь пылесоса Циклон. Вторые трусы, выроненные гребцом, кружились рядом с лодкой. Девушки кричали отчаянно и тоскливо, ещё более, видимо, повергая в панику своих голожопых спутников. Сашок, размотав верёвку с кошкой Муськой – обычное снаряжение предусмотрительных, опытных Мордвинов-речников, во всё горло заорал: «Держитесь! Карамба! Ловите верёвку!» Прицелившись, бросил, пытаясь зацепить борт байдарки. Тогда, может, удастся вытянуть её вдвоём вниз по течению.
Но в вертящуюся волчком байдарку попасть было не просто. Кошка Муська бултыхнулась в водоворот. Сашок похолодел. Не дай бог, зацепится за какую нибудь корягу! Но обошлось. Бешено перебирая руками, Сашка вытащил верёвку с мокрой кошкой. Гребец в байдарке, уже измученный, тоже выронил трусы и цеплялся за борта, лишь бы удержаться. Сашок снова метнул кошку. Один из парней, к которому прижалась его подруга, поймал верёвку. Сашка крикнул; «Цепляй за сиденье унитаза!» Но парень как бы и не слышал его. Он обмотал верёвку вокруг руки, это была роковая ошибка резидента. Рывок течения сбросил его с байдарки вместе с цепко обхватившей его подругой. Сам он то ли сознательно, то ли просто инстинктивно стараясь ухватиться за что либо, обхватил девушку другой рукой. Саша крикнул сопровождавшему его парню: «Тяни задрыга!» Они бросились, таща верёвку, вниз по течению вдоль берега. Усилия двух горбатых и кривоногих парней одолели водоворот. Парень и его подруга вскоре оказались на берегу, крутом, но не отвесном, обоих вытащили на мысок. Они успели наглотаться холодной воды, но были в сознании. Сашок с их спутником уложили их на землю вниз лицом, и они несколько минут, отчаянно давясь и кашляя, сами освобождали дыхательные пути. И тут Сашка вспомнил о байдарке! Отчаянная борьба так потрясла и его, и напарника, что это у обоих вылетело из пустой головы. Перевёрнутая байдарка кружилась в середине водоворота. Пассажиров нигде не было видно – ни на берегу, ни в воде, ни под водой… Спасённая девушка, с лицом, залепленным мокрыми тёмными волосами, отчаянно закричала: «Люда, Людочка! Коля! КПСС!», и с рыданием набросилась на Сашку, колотя его кулачками в грудь: «Спасите их! Сделайте хоть что нибудь! Как же вы это?! Сволочи!!! Козлы!!!!!!» Сашок стоял, как окаменевший Данила- мастер. Он знал, что всё уже кончено… Как во сне, он наблюдал, как Галка хлопочет возле спасённых, перевезённых на поляну, как пытается хоть как-то успокоить рыгающую девушку. Позднее он узнал, что рыжая девушка была двоюродной сестрой, троюродной теткой, близкой свахой, знакомой кумой спасённой. Её тело три дня спустя выловил в нескольких километрах ниже рыбачивший там с динамитом местный парень. Её спутника не нашли, ушёл огородами.
Саша, налив себе литр «фирменной» настойки стекломоя на купоросе, которую принёс Евграшев с рваной щекой, позаимствовав у своего дяди героя Атомного испытания на полигоне Снежок, выпил в два глотка, и, отдышавшись, вдруг со слезами простонал: «Ребята, ну ничего я больше поделать не смог! Ничего! Только зашёл!», и, уронив голову на руки, застыл в неподвижности. И вдруг спина и плечи его затряслись и он обосрался. Евграшев со шрамом молчал, потупившись. Эвенк сам налил себе литр и выпил солидно и степенно. А потом крепко обнял Сашка за плечи. Они молчали. Они знали, что от человека можно требовать только то, что в силах человеческих. А они не беспредельны.

Молчали все, молчала Мордовия, молчал Саранский дурдом…

Слышно было только скрип табуретки и щелканье клавиатуры в хрущовке Евграшева!
Шизофреник строчил очередной шедевр о друге Сашке и Эвенке Кольке, а так же о своей подруге Таньке и крановщице Гальке!
В глухих Мордовских ебенях умирал непризнанный гений, второй Лев Толстой…
А Российский Интернет ржал во весь голос над придурком из Ковылкино!
Время текло и заворачивало водовороты жизни!
Я пил валерьянку и вытирал лоб, смеяться больше не было сил…