Поэма без названия

Часть 1

ЗАМЕСТО ПЕРВОЙ ГЛАВЫ
* *
Мне приснился странный сон,
Что друзьями предан.
Вещим утром выпал он,
Напророчив беды.
Но я думаю сейчас,
Всё ль на самом деле,
Приходилось в самый раз,
Как звездой на теле?
* *
Я не верил ни в Бога, ни в черта,
Принимал все за действо в миру.
Но однажды, друзьями припертый,
Не осмыслил в запале игру.
И смирился, что слаб как редактор.
Часто балуюсь водкой, вином.
Налицо и такой даже фактор,
Что пропитан крестьянским умом.
И, увы, не ходок до начальства,
Но ему бы потрафить не грех…
Журналисту без лести, нахальства,
Не надыбать на масло и хлеб.
* *
Вещий сон…. Мазохист… Провокатор…
Что ж, исход без наития прост.
Экспрессивной газеты редактор,
Как иголками, скверной оброс.
И друзья, с кем делил лихолетье
Перестроечных* горьких времен,
Звезданули крутым междометьем,
Словно правда была только в нём.
* *
Из газеты я изгнан с позором.
Мне остался безвестный карьер,
Где в дремучих, сырых коридорах
Жизнь поставила новый барьер.
Но осталась мужская ухватка,
Не в новинку мозоли и пот.
На душе со вчерашним осадком
Взял лопату, не требуя льгот.
Самогон пил из банки по кругу.
И дружил с оголтелой шпаной,
Для меня и ярмом, и подпругой
Камень стал, как и я же шальной.
* *
Не бывал я доселе в опале,
Но в России опала – закон.
И уж если по шапке мне дали,
То узнаю, как пьют самогон.
Мне, наверное, это осталось,
Как немая гримаса лица.
Вместе с болью дается усталость,
С жаждой близится тяжесть конца.
Четверть века отдал я газете,
Разве мало за это пинка?
Он хорош в юбилейном буклете.
Когда ценят тебя свысока.
* *
Ну, а в драку ввязался напрасно.
Не приму обновленную Русь.*
Потому что с победной окраской
Не слиняла холуйская суть.
И всё те же былые повадки
Из ярма в хомуты лезть опять.
На посулы, как раньше, мы падки,
За себя не хотим постоять.
И не только вот я в нетерпенье
Заливал перестройку вином.
Правдолюб с подзаборным везеньем
Опустился на русское дно.
* *
Партократы* меня наставляли,
А я гнул на холодную спор.
И они понимали, едва ли,
Для чего раздувался костер.
Знали, видно, одно – кто хозяин,
Тот и должен политику весть.
На Руси в моду издавна взяли
Подхалимство, халяву и лесть.
Как бросали в лицо они жестко,
Мол, иду по неверной тропе,
Что в стране отщепенцев лишь горстка,
И потворствуем зря мы толпе.
Что давно отошел от марксизма,
Не достоин носить партбилет.
А я думал, какой нужен кризис,
Чтобы вникнуть — компартии нет.
А осталась слепая команда,
И вела она в бездну страну.
Вот откуда душевная рана,
И затем на холодную гнул.
По мальчишески бегал с идеей,
Что иначе построим мы жизнь.
Эх! Мне чаще бы думать о деле,
Не питать перестроечной лжи.
* *
На партийный сходняк,* как каналью,
Затаскали меня на допрос.
Голос первого*с кремнем и сталью
В пух и прах мои вирши разнес.
«Не дождешься! Ты слышишь, мальчишка?
Чтобы вышел из партии я!».
У меня уже ехала «крыша»,
Но клеймил, расходившись, судья.
Вдруг без стука ворвался инструктор.
Волос дыбом и ужас в глазах.
Не один он ударился в ступор,
Проглотив революции страх.
«Арестована партия. Баста!
По домам расходится пора».~
Очумела блудливая каста,
Я вскочил, чуть не крикнув «Ура!»…
Отпустили домой меня с миром,
Пригрозивши надысь отомстить…
Первый* стал, не краснея, банкиром,
Ну, а я пошел камень долбить.*
* *
Утро мы начинали с ругачки.
Честил шеф непокорный колхоз.
Всякий маялся русской болячкой
Уходить после первой в разнос.
Он давал принародно, как орден,
От себя провинившимся шанс.
Но куда заболевший пригоден,
Коль с утра у него дисбаланс.
За углом, невзирая на тряску,
Долбанет самогона стакан.
И, залившись румянцем, как краской,
Распрямит непослушливый стан.
И пойдет матерщина по кругу
С самокруткою вместе гулять.
И, случалось, не пятый ли угол,
Я бежал по карьеру искать.
* *
Мы трудились, забытые Богом*.
Нас в районе не брали в расчет.
И судили за пьянство не строго,
Потому что был «климат» не тот.
Мы трудились, потея, бесплатно,
По-звериному шли напролом.
И катился я ровно и гладко
В пьяной связке со всеми на дно.
Сердце ныло все меньше от боли.
Я возился в какой-то грязи.
И не важно, что с перцем и солью
Шеф мне тоже частенько грозил.
* *
Помнил сон я. Спокойно и твердо
Ночь лила беспросветную муть.
И стальные, холодные морды,
И могильную, стылую жуть.
Мне во всем и везде отказали,
Лишь оставив вот этот карьер.
Шефа мат и приказов скрижали
Я ценил, как удачный пример.
* *
По утрам я летел на попутках,
Как бывалый, крутой вахтовик.
Потому что пришло уже утро,
А я к робе с нашивкой привык.
Как всегда, шеф напутствовал строго,
Мял губами забористый мат.
А по правде, так лучше в остроге,
Нам сидеть и почесывать зад.
Говорят, там ни в чем не неволят,
Даже гречку к обеду дают.
Эх, напиться бы вдребезги, что ли,
Не железные нервы, сдают.
* *
Но бубнит шеф по-прежнему здраво:
«Докатились. Куда дальше плыть?
И почет вам, и громкая слава,
Коль не выгоню, камень долбить».
Знаю я, что вот-вот он сорвется,
Не сегодня, так завтра запьет.
На похмелье его у колодца
После бани жена отольет.
Но сейчас он, приставленный к делу,
Шебаршит, как заправский пахан.
И дрожит в нетерпении тело
За углом опрокинуть стакан.
* *
И сидит возле нас. И все терпит
Мастер – женщина, вроде, ничья.
Света, Светочка. Можно и Светка,
А по отчеству для дурачья.
Глаза Светы большие, с грустинкой,
Говорок по акценту не наш.
Часто вижу Светлану я с книгой,
Ну, а книга – любовный кураж.
А Светлана из беженцев, что ли,
Кто стремится в холодную Русь.
Мат ее задевает не больно,
Как заколка душевную грусть.
* *
Помнил сон я. Стальное затишье.
И вокруг беспросветная мгла.
Разве ангел в несчастье услышит,
Коль проснулось пророчество зла.
Я привычек своих не стеснялся,
Не показывал гонор и спесь.
Лишь порой огонек разгорался,
Так похожий на злобу и месть.
Я родился и вырос в газете.
И не знал, как иначе мне жить.
Все равно где – в карьере, кювете
Свои кости, опившись, сложить.

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.

*Имеется в виду перестройка 90-х годов.
*Россия в одночасье из коммунистической державы преобразилась в капиталистическую.
*Когорта коммунистов, до конца цеплявшаяся за власть, но впоследствии сохранила за собой командные высоты.
*К началу перестройки КПСС практически разложилась.
*Имеется в виду бюро райкома партии.
*Первый секретарь райкома КПСС.
*Имеется в виду Указ о роспуске КПСС,
положивший начало упразднению всех властных партийных структур.
*Мой, ныне покойный партийный босс, с легкой руки своих высоких покровителей, успешно переквалифицировался в банкиры.
*Меня, как и большинство других сподвижников перестроечных времен, изгнали из средств массовой информации.
* Все хозяйственные структуры в то время были брошены на произвол судьбы.

Часть 2

ЗАМЕСТО ВТОРОЙ ГЛАВЫ

* *
Меня товарищи предали
За пачку новеньких банкнот,
В которых с золотом и сталью
Алела кровь, искрился пот.
Но им они дались зарплатой,
Чтоб сказка о благих делах
Из уст громил и демократов
В газетных вылилась строках.
Не жду я новых революций,
Мне хватит той, в которой всяк,
Согласно высших резолюций,
Познал свой внутренний косяк.
* *
А в селе запустенье, разруха.
В мастерских одичалые псы.
Чую задницей – жалится брюхо
На прорехи в штанах и трусы.
По дороге «стрельнул» самокрутку,
Её ловко спроворил мне дед.
Самосад придушил не на шутку,
Пусть халява – не жадничай впредь.
Старикан улыбнулся лукаво.
Ему что? С малолетства обвык.
Но в глазах немота и усталость,
По хозяйству доход не велик.
Сторожит на карьере. Бесплатно.
От хозяина гроши не жди.
Как-то так вот живется нескладно
Под палящее солнце, дожди.
* *
Вот и все, наконец-то до ручки
С мужиками дошел не спеша.
Ни аванса тебе, ни получки,
А спецовка с чужого плеча.
Что ж с того, застучали по краю…
Как в семье объяснить между тем,
Что достатка — тем более рая
Не видать нам в России совсем.
* *
Я по крохам собрал на литровку,
Брякнул о стол граненый стакан.
Жизнь и прежде казалась дешевкой,
А сейчас она -нищий канкан.
И плеснув на глазок себе зелья,
Тренькнул хмуро забористый тост:
«Не хочу всех вас злить на похмелье,
Ухожу, оставляя вам кость».
Угощались лишь корочкой хлеба.
Но, обмыв, как всегда, посошок,
Чтоб в пути не скрипела телега,
Размотали бутылку ещё.
* *
Демократов паленую водку,
Пьет за милую душу простак.
И не жаль ни печенку, ни глотку.
Ну, и Ельцин бухнуть не дурак.
* *
На заре завалился в квартиру
Посошком озабоченный шеф.
И пришлось выползать из сортира
На не видный, дешевый гешефт.
«Что ж ты бросил меня в одночасье?
Отсидеться не дам и не жди.
Существительным или причастьем,
Но вот узел со мной развяжи.
И нисколько не жаль поселковых,
Кто на хлеб собирает гроши?»…
«Не пропил ещё пару целковых,
Отоварят пускай алкаши»…
«Брось напраслиной ныть. Не обедня.
Надорвешься с бутылкой в тоске.
Подсоби горемычным и бедным
Заработать на камне, песке»…
«Заработать? А как же хозяин?
Он подчистит сусеки. Артист!»…
«Что хлебало с похмелья раззявил?
Ты редактор. К тому же юрист…
По рукам. И не пьем больше водку,
Пожалеть надо ливер, парней.
Разве что по субботам, в охотку,
На рыбалке с братвой в кутерьме»…
* *
И отгладив помятое рыло,
Впрягся в дело я с ним заодно.
Мы меняли, когда нам фартило,
Щебень только на мясо, зерно.
Ну, а нет, соглашались с барыгой,
Брали всё, что годилось хоть как,
Чтоб досталась хозяину фига
В его жесткий, мосластый кулак.
Договор не фуфло. Как и в сделке,
Я нащупывал скрытый мотив,
Чтоб ответить по полной на «стрелке»
Без испуга, слезы и молитв.
Чтоб оставить хозяина с «носом»,
Разрулив, как всегда, леваком.
Пусть не хрюкает боле гундосый,
И не роет карьер пятаком.
А когда он хотел заграбастать,
Что на черный осталось нам день,
Я сказал ему внятно, мол, баста,
«Аль не видно – у нас канитель.
Тракторист на четвертую ходку
Приготовил заштопанный сидр.
Ты ему, как большая находка,
Под статью для забавы и игр».
И пока сидр висел на заборе,
Наш кормилец улаживал нерв.
А потом он от водки и с горя
Постучался в господнюю дверь.
Все контракты под серый булыжник,
И плевать на былые долги.
Наш хозяин – лихой шаромыжник,
Так что больше ему не враги.
* *
Не с печали, а просто в отмашку,
Шеф щебенку спустил с молотка.
На зарплату купил я тельняшку,
Вместо водки – бадью молока.
Посветлели товарищей лица,
Меж бездушных камней шум и гам.
А когда-то мне чудилось спиться…
Не романтик – большой хулиган!
Дед опять мне подсыпал махорки,
Ну, а я ему – горсть сигарет.
Жаль подпорченный ливер, опорки,
Не хочу за хозяином вслед.
«Деду всё нипочем. Он – железный.
Стимулятор по осени вшит»
«Ты же смертник отныне, любезный»…
«Нержавейка. Мне что? Это щит!».
Бесшабашная, русская удаль,
Как в рулетку играем, на бис!
Не отнимешь от соски, покуда
Выстрел крайний не сделает жизнь.
А Светлана пришла с чемоданом,
Кто-то ей написал, что не прочь,
Залечив одиночеством раны,
Снова с ней коротать день и ночь.
В добрый путь! Вспоминай на досуге
Матерщину, в дыму кутежи.
Без хитринки заглядывай к людям,
Не прощай им предательства, лжи.
Шеф загадочно бороду чешет,
Не мешало бы хряпнуть зель/я.
Как и я, по мужицки он грешен,
Но зарок дал – сегодня нельзя.
* *
Вскоре я укатил из артели,
Но забыть ли мне этот карьер.
На котором кутили, потели,
Брали новый от жизни барьер.