"post mortem tunc tua non sunt", "До..."
специально решила предварить размещение двух, взятых навскидку, стихотворений коротенькой справкой для летописца Софьи Сладенько, скрупулёзно отслеживающего каждую мою публикацию, каждый мой шаг в виртуале — для Деда Воняя. В миру Владимира Аурова.
Слышь, косоглазый, облегчу тебе шныряние по Клубу тёти Вали Сидоровой и Дому стихов:
несколько лет назад, при самом активном и непосредственном твоём участии, а также твоего брательника, Вашей Лены и Григория Липеца, эти и все остальные произведения со всех моих стихирских страниц уничтожены кравчуковскими держимордами. Освежил память? Если чё подзабыл — обращайся. Я всегда с превеликим удовольствием отвешу пендель по твоей вертлявой жопе. Равно как и по пятым точкам Липца и Вшивой.
Утятникова, ты тоже особо там не расслабляйся :)
______________________________________________________
post mortem tunc tua non sunt...
Не пригнувшись, не достать до небес. Не подпрыгнув, не познать катакомб.
На кого петлю́ накидывал бес, тот нешапочно и с Богом знаком.
Невесомая летаю во сне, а под утро кем-то выписан счёт.
Замечаю, что рассвет покраснел… От верёвки, видно… Значит — растёт.
За патронами — ни свет, ни заря
отмечаться. Вся ладонь в номерах.
Тридцать первой посчитайте меня:
я стреляю не за совесть. За страх…
«Победили беспризорность и грязь. Строго в будущее верным путём»,
пред боярством хорохорится князь… Да несвежие кальсоны на нём.
Да зачитаны указы до дыр, и лохматится сафьян голенищ.
Скоморохи обжимают лады в окружении голимых дурищ.
Кока-кольный перезвон на Руси
заглушает колокольный набат.
Как всегда, тому, кто больше просил,
достаётся от хозяйских лопат.
Ох, прописаны законы хитро. Крикнешь: «дышло», а в ответ — по морда́м.
И вздымается, как юбка Монро, целомудренность гнилых пуритан.
А куда ни ступишь — стёкла да хлам, обнимает то ли друг, то ли тролль.
И ломает спину напополам взгромоздившийся на плечи король.
Где фундаментом — киты для слонов:
ненадёжно равновесье Земли.
Где смешливых да лукавых полно:
обострённо в подреберье болит.
Руки ко́ротки, а ноги длинны. Ограничены суровым шнурком.
Только в мыслях — за пределы страны… в полуприсядь, на коленях, ползком…
Так и шастаем в расщелинах скал, гордецы, считая дни да часы.
А кого из нас господь приласкал, тот жалеть себя вовек не просил.
Под ногами ложь, как мартовский наст,
вижу девочку: лицо, будто мел.
Поклониться б ей —
так гордость не даст,
а покаяться —
язык онемел.
До…
светлой памяти Евдокии Дозорной
Подожди, посиди, отдохни, не спеши умирать.
Что хорошего в тех коридорах с венками печали,
где пластмасса цветов неживой аромат источает,
где тоска поминальных обедов идёт на «ура»?
Ты ж мечтаешь увидеть опять пробужденье весны,
с любопытством спросив «и чего она вновь отчебучит?»,
ухватиться, подпрыгнув, рукою за краешек тучи,
но сорваться с катушек в дурмане проблем новостных…
А сейчас не хватает дыханья, слова – в молоко.
На бескрайних просторах Земли что-то стало мне тесно.
Все нули-колобки с дрожжевого, нехитрого теста
раскатились подальше от сказок. От лис да волко́в…
Слышь, косоглазый, облегчу тебе шныряние по Клубу тёти Вали Сидоровой и Дому стихов:
несколько лет назад, при самом активном и непосредственном твоём участии, а также твоего брательника, Вашей Лены и Григория Липеца, эти и все остальные произведения со всех моих стихирских страниц уничтожены кравчуковскими держимордами. Освежил память? Если чё подзабыл — обращайся. Я всегда с превеликим удовольствием отвешу пендель по твоей вертлявой жопе. Равно как и по пятым точкам Липца и Вшивой.
Утятникова, ты тоже особо там не расслабляйся :)
______________________________________________________
post mortem tunc tua non sunt...
Не пригнувшись, не достать до небес. Не подпрыгнув, не познать катакомб.
На кого петлю́ накидывал бес, тот нешапочно и с Богом знаком.
Невесомая летаю во сне, а под утро кем-то выписан счёт.
Замечаю, что рассвет покраснел… От верёвки, видно… Значит — растёт.
За патронами — ни свет, ни заря
отмечаться. Вся ладонь в номерах.
Тридцать первой посчитайте меня:
я стреляю не за совесть. За страх…
«Победили беспризорность и грязь. Строго в будущее верным путём»,
пред боярством хорохорится князь… Да несвежие кальсоны на нём.
Да зачитаны указы до дыр, и лохматится сафьян голенищ.
Скоморохи обжимают лады в окружении голимых дурищ.
Кока-кольный перезвон на Руси
заглушает колокольный набат.
Как всегда, тому, кто больше просил,
достаётся от хозяйских лопат.
Ох, прописаны законы хитро. Крикнешь: «дышло», а в ответ — по морда́м.
И вздымается, как юбка Монро, целомудренность гнилых пуритан.
А куда ни ступишь — стёкла да хлам, обнимает то ли друг, то ли тролль.
И ломает спину напополам взгромоздившийся на плечи король.
Где фундаментом — киты для слонов:
ненадёжно равновесье Земли.
Где смешливых да лукавых полно:
обострённо в подреберье болит.
Руки ко́ротки, а ноги длинны. Ограничены суровым шнурком.
Только в мыслях — за пределы страны… в полуприсядь, на коленях, ползком…
Так и шастаем в расщелинах скал, гордецы, считая дни да часы.
А кого из нас господь приласкал, тот жалеть себя вовек не просил.
Под ногами ложь, как мартовский наст,
вижу девочку: лицо, будто мел.
Поклониться б ей —
так гордость не даст,
а покаяться —
язык онемел.
До…
светлой памяти Евдокии Дозорной
Подожди, посиди, отдохни, не спеши умирать.
Что хорошего в тех коридорах с венками печали,
где пластмасса цветов неживой аромат источает,
где тоска поминальных обедов идёт на «ура»?
Ты ж мечтаешь увидеть опять пробужденье весны,
с любопытством спросив «и чего она вновь отчебучит?»,
ухватиться, подпрыгнув, рукою за краешек тучи,
но сорваться с катушек в дурмане проблем новостных…
А сейчас не хватает дыханья, слова – в молоко.
На бескрайних просторах Земли что-то стало мне тесно.
Все нули-колобки с дрожжевого, нехитрого теста
раскатились подальше от сказок. От лис да волко́в…
3 комментария
Или Поэтесса с большой буквы, но первый вариант более объективен.
А которые там всякие ауровы, Вшивые, липцы и прочая шушера – пусть они верещат на своих задворках: красоту икебаны корова может оценить только на вкус.
В поэзии есть гении, есть ремесленники, есть бракоделы и метроманы.
А эти…
О, как раз вспомнил из Волошина:
В трезвом, тугом ремесле – вдохновенье и честь поэта:
В глухонемом веществе заострять запредельную зоркость…
…Быть изгоем при всех царях и народоустройствах:
Совесть народа – поэт. В государстве нет места поэту.
Ты была Совестью сайта с.ру.
Поэтому места для тебя там не нашлось.
Зато бессовестные оккупанты при тамошнем «царе» чувствуют себя превосходно.
Вот, только, не знаю, насчет ступени, которую они занимают в поэтической иерархической лестнице…
Отстой – это ниже канализации?
Значит, пусть будет канализационный отстой.
)))
Мы долго потом сидели с Сонечькой и обнявши друг дружку плакали, потому что забыли спросить: «Как долго надо не ссать?» А ёд я на неё много вылила. Аж 12-еннадцать пузырьков.
Личность известная, зря ты ему не подала вида.
А которое насчет рецепта – фигня: можно, когда захочется.
Но если не захочется – то зачем?
Это, вот, главному самовозвеличенному Крафт-чукойвскому порадизду гришке-с-четверть-шишки инопланетяне составили график избавления от переработанной влаги – с пятнадцатиминутным допуском на поиск предмета, с помощью которого она из него вытекает.
)))