перегоны

открываю себя, как консервную банку,
режу руки, ломаю метал,
ем томатную кильку со сладкой баранкой,
из рогатки палю по мечтам,

во дворе есть ручей, чёрных досок до чёрта,
в оцинковке ведра — искривление зеркал — улыбается мимо обречённых с почетом
по нечётным и чётным оскал,

обыгралось до дыр, до сквозных перегонов,
скрежет стёрся прозрачностью дней,
и газетный киоск на распутье перронов
не меняет бумажных коней,

отсобачились дни, одиноко похмелье,
под засохшим куском недоступен стакан,
говорила мне мама: «не пей это зелье,
не пускай посторонних без вопроса „кто там“.

а сама-то, сама, как алкашка, запоем,
от рожденья пила и пила,
за вино дорогое принимая помои
под названием „жизнь прожила“,

не смотрела в глазок, до звонка выбивала
в стенах вмятины ручкой дверной,
говорила, что ждать — это пошло и мало,
если рак на горе, кто тогда за горой.

ничему ты меня так и не научила,
я, как дура, учусь на ошибках своих,
если рак на горе — я беру с собой пиво
и креветок беру… на двоих.