Два из старого

Дубовая роза

Дубовая роза на белом снегу
на полукруглой сцене сквера
скверного сквера
где урны с сигаретным прахом рядами
Клаксоны шарахают на бегу
прочь от моей руки
и брысь от бриза на котором ввысь планируют
как залпы скатов плиты соли
балконы и трубы города
глазировать горькой слюдой
Эсминец с глазами особиста
и локтем на парапете курит
изрытую тень отлива
Здесь утром пекинесы
барахтались на резиновом взводе
хватали иней треугольником губы
в два бедных сантиметра наста
ныряли как после бани
наст изнутри взорвав
бодали щиколотки фонарей
и влекли обрученных хозяев
мимо меня и далее
к дубам поджавшим ногу
Процентщица-зима за летние деньки
обобрала их донага
в грошовой коре стоймя схоронила
зелень выгодно вложила
в подкаблучный перегной
Не наскребется на венок
чтоб помянуть как тут еще недавно
Какое небо на гастролях в августе
как на закате ветер с солнцем спорил
уступая и проникаясь
солнечной точкой зрения
и как топили по-звездному маяк
у звучных сходней бородатого мола
Да алые паруса казались мне тогда вопросом
времени
Избыточного чтоб просто жить но в недостаче
для пере- или до-
или чтобы теперь смягчились три листа
три шестерни три орденские фразы на конце
суставчатого жезлика который
я подобрал под разоренным корнем
разобранного парка и назвал
уже потом в бездельном свете чая
Дубовой розой.

Иуда

Пока Иисус, перед отцовской тучей
подняв лицо, закручивал батманы
и с вихрем брызг, отставив ногу
в сухом сандалии, летел в тройной тулуп
сшибая раз за разом голубя –
за тем не поспевал бродящий глупый конус света, –
оставшиеся в лодке ученики,
оскалив зубы каждый на свое,
кривыми пальцами схватили волны
и, натянув до сдвига в височной жиле,
не видя и не слыша, как он там в молчании катается,
придавали Галилейскому озеру
поверхностное натяжение – то, для чего
Он ими и обзавелся в свое время.
И Петр уже изобретал лебедку, но другой
держал волну двумя пальцами,
скривившись через борт, и решал,
возможно ли сблевать
в каток Господень.

Тарас Ткаченко