ГУт и Барклай де Толли

По местам боевой славы Говарда Уткина.

В самоизоляции, чем только не займешься. Вот и я, на вони нынешнего патриотизма, решил себя несколько военно-патриотически воспитать. Частично это связано с коронавирусом и недавним парадом, вторым за два месяца, частично с главнокомандующим, устроившего их чисто для себя лично, частично от нехуйделать.
Открыл военный отдел мозга на букву «А», сканирую:
Ёмкость аэродрома
Ёмкость линии связи
Авангард
Аванпорт
Аварийная тревога …

Ничего смешного. То, что «Ёмкость аэродрома» на букву «А» в нашей армии нормально. Вот томография моего мозга:



Почесав нужную макушку, остановился на «аракчеевщине». Почему? Да потому-что во мне гуманитарного наследия больше, чем военно-исторического. (Об истории у меня отдельное мнение). А данный термин как никогда отражал в литературе всю беспросветность военной доктрины. Муштру, издевательства, тяготы и другую подобную хрень.
Начал с «головы рыбы», разумеется. С графа Алексея Андреевича Аракчеева. От него возник сей термин. И наткнулся на интересный факт. О-очень интересный для меня в плане военно-патриотического воспитания и гордости за себя и ту страну. Но об этом ниже, немного букв о «виновнике». Не могу удержаться.

Сам граф Аракчеев был Солдатом с большой буквы. А кто не понимает солдата, больше, чем солдат? В его бытность военным министром были проведены значительные армейские реформы, суть которых оценили лишь спустя 100 лет. А тогда их называли безумием, «аракчеевщиной» и тп. В советской исторической науке термин «аракчеевщина» часто использовался в широком смысле для обозначения деспотизма самодержавного режима. А современные исследователи характеризуют его «как одного из наиболее эффективных в отечественной истории администраторов».©.

Еще немного о графе. Это очень важно!
Аракчеев обладал недюжинным умом и бескорыстием. Всю свою жизнь люто ненавидел традиционно укоренившееся в российском обществе взяточничество. Будучи влиятельнейшим вельможей, приближённым государя, Аракчеев, имея орден Александра Невского, отказался от пожалованных ему других орденов: в 1807 году от ордена Святого Владимира и в 1810 году — от ордена Святого апостола Андрея Первозванного. В 1814 году Аракчеев отказался от чина генерал-фельдмаршала.
Удостоившись пожалования портрета государя, украшенного бриллиантами, Алексей Андреевич бриллианты возвратил, а самый портрет оставил.

На видео Министр транспорта путенской россии:
www.youtube.com/watch?v=RNhdFDCX3-E

))))))))))))))))))))))

Всё, всё, переходим к теме.

Село Медведь. Новгородская обл.

Читаю, значицо, я читаю про Аракчеева, и натыкаюсь на строки:
«В 1823 года начинается строительство казарменного комплекса в селе Медведь. Он предназначался для размещения двух полков: 1-го карабинерного и Карабинерного полка генерала-фельдмаршала князя Барклая де Толли, поэтому был больше, чем возведённые ранее на территории России казармы".

Впадаю в шоковый ступор. В замедленном действии бью себя в грудь: — Я же там служил в учебке!!! Полгода, но всё же!!! Я ходил по одним ступеням с графом Аракчеевым и князем Барклаем де Толли!!!


Перед входом в часть.

Во мне мгновенно просыпается патриотизм, гордость. Ну, ещё бы. След в след за героями. Читаю ещё.
В 1855 году Алексей Толстой около месяца проходил службу в батальоне Стрелкового императорской фамилии полка, который формировался в Медведе.
С 1 октября 1912 г. в батальоне Петровского полка в Медведе проходил службу Бенедикт Лившиц – поэт, близкий знакомый В.В. Маяковского.
Нашего полку прибывает и прибывает.



«В 1827 году был построен манеж, который является, пожалуй, наиболее впечатляющим сооружением комплекса. В центре стояла часовня. Зимой и в ненастную погоду там проводились строевые занятия, гимнастика и фехтование – «в огромном двухсветном здании, рассчитанном на несколько тысяч человек».



Когда я служил, от манежа остались лишь стены и ковыль внутри. Стены соединяли два дивизиона. Ничего внутри не происходило. Зимой и в ненастную погоду мы маршировали мимо. Никто нам не рассказывал об историческом наследии. Манеж и манеж. Что есть, что нет – одинаково.
Помню, раз побродили там, покурили, и всё. Началась зима.



Это лестница в казарме. Даже и не вспомнил вначале. В учебке, когда ты дух бестелесный, на красоты особо некогда обращать внимание. ПОДЪЕМ! Несёшься вниз стадом на зарядку, обратно на помывку, на завтрак, занятия, обед … туда-сюда, туда-сюда. Может и не наша лестница. Не помню. Но красивая.

Здесь я спал. Толстой и Лившиц. Нет коек.


«Годы, проведённые там, оставили у Б.К. Лившица яркие, хотя и не самые приятные воспоминания. Будучи человеком творческим, он с трудом воспринимал казённую однообразность воинской службы: «Медведь же в беспримесном виде воплощал идею аракчеевской казармы: в нём больше, чем во всех остальных новгородских поселениях, обнажался смысл николаевской эпохи. У этих прямолинейных, цвета несвежей говядины, зданий, уже на небольшом удалении казавшихся железнодорожными пакгаузами, было своё, несоизмеримое с нашим существованием, бытие. Они не ограничивались ролью безмолвных свидетелей прошлого: они вмешивались в нашу жизнь, магически воздействуя на всех, кто входил с ними в соприкосновение, они подминали под себя и видоизменяли сознание своих обитателей. Подобно тому, как летом нагревшиеся за день стены отдают после захода солнца вобранное ими тепло, эти стены ещё в начале XX века отдавали скопившуюся в них десятилетиями бесчеловечную жестокость».


Дисциплину армии, да. Внедренной Аракчеевым. Благодаря ему мы одолели шведов и наполеонцев.
А самодуров хватало всегда.

Наша казарма и столовая с торца, вход под козырьком.



Когда я служил, перед входом, вдоль тропинки рос огромный кустарник, не ботаник, но типо акации. Высокие, многокорневые деревца. Был Новый год. И я в наряде. (Я кстати все 2 Новых года встречал в наряде по столовой). Ночь, всё, вроде, убрали, иду спать. На выходе меня ловит старшина (прапорщик), и заставляет почистить дорожку ко входу. Шел снег. Взял лопату, почистил. Нет. Надо, чтоб бордюры тоже были чистыми. Откидал снег дальше. Почистил бордюры. Нет. Надо чтоб между корней дерев тоже снег отсутствовал. Как? У меня лопата шириной больше метра. Надо.
— Пошёл ты нахуй! – Бросил я лопату прапорщику, и ушел спать. 4 утра было. Через 2 часа вставать. В наряде всё же.

Как он меня гнобил оставшиеся 4 месяца, отдельная тема армейских взаимоотношений. Тщетно. К тому времени я уже рисовал дембелям альбомы, и был неприкасаемым. Нет. Я, каки фсе гонял разные кроссы, на лыжах и в противогазах, песни пел в строю, на турнике подтягивался, крутил подъем переворотом, но когда наступала месть прапора … случался облом тому.
Художник в армии тех лет был самой значимой фигурой.
Меня в учебке (сержантской школе) ничему не научили, экзамены сдавал со шпаргалками и подсказками. Ушёл в линейную часть полным дебилом. И рядовым, соответственно. Так и не поняв, к чему все эти тяготы и лишения. И зачем я нужен армии?

«В 1950-е годы казармы приняли 72-ю инженерную бригаду Резерва Верховного Главнокомандования. Эта бригада стала родоначальницей ракетных войск СССР. Одной из первых она получила ракеты Р-5М с ядерными боезарядами.

Несколько десятилетий в Медведе располагались учебные ракетные части. Военные покинули село лишь 1 января 2010 года, когда гарнизон был ликвидирован. Казармы были переданы в гражданское ведомство».

Сегодня, развалины казарм, где служили я, Толстой и Лившиц, бывал Барклай де Толли, трактуются в Медведе, как достопримечательность. А в интернете – аракчеевскими казармами. Они заброшены и никому не нужны.
Не получилось патернализма. Увы.

ПС. Любые исторические факты более скрупулезно можно найти при желании.

ППС. Ещё воспоминания о Медведе связаны со станциями Уторгош и Бологое.
В первой, мы разгружали уголь, и пили пиво, табу для духов. Из второй, воспетой Буйновым, ехали на малый дембель в неизвестность. Служить дальше.

Анонс.
Дальше ГУт летит служить в Приморье в казармы рекрутов графини Шуваловой.