Кока с соком

Из удаленного с сайта с.ру.

«Неправильно было бы думать, что наша… действительность не дает материала для сатиры. Нам нужны… Гоголи и Щедрины, которые огнем сатиры выжигали бы из жизни все отрицательное, прогнившее, омертвелое, все то, что тормозит движение вперед»
Г.М. Маленков, из речи на XIX Съезде ВКП(б).

Вот об омертвелом и прогнившем мне бы как раз-таки и хотелось поговорить.
Многие нынешние сочинители в поисках красоты слога и рифмы используют в своем творчестве различного рода анахронизмы, малопонятные современному читателю. (Кто сейчас знает, что такое «мамонь», «тутнь», али вообще «лядина»? Да оно никому и не нужно).
Но дело в том, что ряд нынешних слов когда-то имел несколько иное значение. Так, например, «влагалище» обозначало совсем не то, что можно подумать, а самый обыкновенный футляр для хранения чего-либо; слово «задница», согласно «Русской Правде», являла собой не группу ягодичных мышц, а «долю наследства младшего сына»;
и «хер», оказывается, вообще – всего лишь буква алфавита:

«Но вы желаете херов,
И я хоть тысячу начеркать их готов»
В.А. Жуковский, «Послание к кн. Вяземскому и В.Л. Пушкину», 1814г.

Посему, мной был изобретен еще один способ наилегчайшего написания различного рода стихотворений.
Суть его заключается в том, что можно совершенно бездумно компоновать слова, будучи твердо уверенным в том, что каждое из них имеет нужное по смыслу значение в каких-нибудь прошлых временах.
А за примером, который называется
«МИМОЛЕТНАЯ ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА»,
дело, как всегда, не станет
(знаком * отмечены слова, объяснение которых дается ниже):

На люльке* цветы расцветали,
В подоле* гуляла весна;
Отброшу-ка эти детали,
Поскольку явилась Она.

Вмиг в сердце руда* взбунтовалась
И понт* нежных чувств закипел;
Улыбкой своей нервно скалясь,
Красотку я взял на прицел:

«С тобой, о, прекрасная телом,
Могли быть в единой стезе –
Дроченые* добрым пределом*,
Дарили б друг другу безе*…»

Девчонка ответила: «Круто!
Готовлю лопать*-вымпела!»
Но мимо меня почему-то
Изящною ступой* прошла.

Вильнула откормленным боком,
Мол, милый дружок, отдохни!
В ее животе* – кока с соком*,
В моем – вавилоны* одни.

Но в кошке* лежат две семитки* –
Я горе залью в кабаке.
Там ждет колбаса и калитки*,
Там можно предаться тоске.

…Я хоботы* снял и повесил
На стопку*, сложил шапокляк*.
Кто влюбится – станет не весел,
Попавши в нехилый просак.

И в пипку* набил табаку я,
Шмат сала из века* достал,
Сижу, одиноко тоскуя –
Исчез навсегда идеал).

Лангет ковырнул острой пальмой*,
Из боса* отпил двести грамм,
Рапсодия* вышла печальной,
Уж лучше я сало ам-ам…

Зачем, простыня*, одиноко
Мечтаешь совсем не об той?..
Ах, термин*, почто так жестоко
Играешься в игры со мной?

***
КОММЕНТАРИИ и ПОЯСНЕНИЯ.
Все они взяты из «Словаря Великаго Русского Языка» В.И. Даля и «Словаря редких и забытых слов» под редакцией В.П. Сомова.

Люлька – цветочная клумба,
Подол – округа, равнина,
Руда – кровь,
Понт – море,
Дроченые – избалованные,
Предел – судьба,
Безе – поцелуй,
Лопать – знамя,
Ступа – медленная походка,
Живот – жизнь,
Кока с соком – достаток,
Вавилоны – извилины,
Кошка – кошелек,
Семитки – монеты (а вовсе не богоизбранные народницы)
Калитки – пироги,
Хоботы – старая одежда,
Стопка – гвоздь, забитый в стену в виде крючка для одежды,
Шапокляк – складная шляпа-цилиндр,
Пипка – курительная трубка,
Веко – коробка,
Пальма – широкий нож,
Бос – кружка для водки,
Рапсодия – рассказ, история, анекдот,
Простыня – простодушный человек,
Термин – тоже судьба, как и вышеозначенный «предел».