Вселенная дураков-2. Возвращение концессионеров. Окончание второй части

ПРЕДЫДУЩЕЕ: domstihov.org/nasha_Curiosities/2020/08/30/vselennaya-durakov-2-vozvraschenie-koncessionerov-prodolzhenie-21.html

Наутро дитятко исчезло – максимуссовская желчь растворила Ганалекорилу до основания мозолистых пяток. Но Елена Троллянская не расстроилась, а наоборот повеселела – все алименты пойдут только ей одной. Она вытащила затычку из Пипеца, сдула его до приемлемых размеров, собрала концессионеров и толкнула речь.

— Вчера вы, жадины соленые, на костре вареные, скинулись мне на первый взнос. Теперь будете это делать ежедневно. А кто откажется, того я съем своими зубами!

— Да пошла ты, старая харизматичная страхолюдина! – возмутился почти трезвый Воняй. – Сколько можно терпеть беспредел? Какое-то залетное существо, которым можно морить тараканов, явилась в нашу Вселенную, всех взбаламутила, а теперь еще и командует, хочет, чтобы мы ей платили дань! Я ухожу. Кто хочет – может оставаться. Пенисюк, ты со мной?

— Конечно, с тобой! – встрепенулся Доносюкович. – Никогда не любил эту старую швабру с бигудями, я признаю только любовь, к которой прилагается все прочее. Но любить можно только одного человека в данный момент. А она к тому же еще растолстела — эта мужеподобная тетка в 60+ говорит, как важно мужчину завлечь. Но я не мужчина, я – Профессор!

— Идите, идите! – оскалилась Максимусасс. — Когда мы захватим Землю, делиться с вами не будем!

— Мы тоже уходим, — положив дубины на плечи, заявили сестры Морды-Раторы, — много лет мы пестовали тебя и нашего выкормыша Грыжу, но вы не оправдали надежд, кормили нас пустыми обещаниями, постоянно обманывали и вовлекали в свои аферы. Прощай, Лено.

Жертва зоотехнического эксперимента хотела что-то сказать, но поперхнулась от гнева и отчаяния – лучшие бойцы отказались принять участие в организованном ею походе. И это в тот самый миг, когда счастье было так близко! Впав в стресс, Елена Троллянская запихнула в рот кусок болида и стала его жевать.

— Фьють-фьють! – слепой механик Сраньцырев призвал Садистку-Паразитку, надел не нее ошейник из колючей проволоки и сказал:
— С нас достаточно. Вернемся в мастерскую, будем, как прежде, чинить всякий космический хлам, пить нормальную паленую водку, а не хуйсельниковский стекломой и чувствовать себя полу-полноценными членами общества.

— А я хочу путешествовать! – проснулась тяжеловоз Чуча Супер-Срачу. — летать, словно бабочка по всему миру! В Боинге и на воздушном шарике! Цитировать Ремарка и Франклина! Захваливать себя так, чтобы другие умерли от зависти! До свидания все, вы мне надоели, особенно ты, женщина с мужскими бедрами!

— Чученька! Не бросай меня! – закричала Максимусасс, выплевывая пережеванный метеорит. – У нас так много общего! Мы обе – кобылы! Я – першерон, ты – брабансон!

— Я не кобыла, — обернулась Чуча Супер-Срачу всем своим лошадиным крупом, — я урания мадагаскарская! Полетели! Ура!

Лено тяжело взглянула на вечно пьяного Андроида Фекалецкого.

— И ты, Брут? – сжимая две свои ручонки, обратилась она к алкоголику.

— Мало одного желания доставить женщине удовольствие, нужно иметь еще для этого возможность, а у меня этой возможности нет и не предвидится. И алименты мне платить не с чего – самому на апохмелье не хватает. Еще мне предложили стать председателем клуба публичных алкоголиков, и в ваших рядах мне теперь делать нечего. Адьес, мадам бывшая атаманша!

— Не по-божески это! – протрубила Тимофея. – По одной легенде, после обнаружения у царицы Савской мохнатых ног, она в гневе покинула дворец Соломона, который послал за ней следом гонца с травами от волосатости. Гонца царица казнила посредством усекновения главы, что в те времена было весьма популярно, и отправила назад, привязанным к коню с пучком травы вместо головы, которую гонец держал в руках («Всадник без головы» как раз списан оттуда). Извини, коллега, но твои ноги оказались волосатее моих, и сейчас Бог Всемогущий сказал мне: «Ты пол жизни провела в электричках, так проведи в ней и другую половину, неся мое слово в пассажиров!». Я построю церковь-ракету и буду летать на ней по железнодорожным составам, рассказывая всем, как велик Господь!

— Я тоже верю в Господа, возьми меня с собой! – по щетинистым скулам Максимусасс потекли фальшивые слезы.

— Нет, — ответила старшая Логорея, — Ты меня лишила дома и всего имущества. Я давно умерла. Так что, пусть трясутся те, кто хочет жрать в три горла. Но, когда обустроюсь, пришлю тебе открытку. Недавно я видела святого, стоящего рядом с купелью. Не успела рассмотреть, кто это был. Только позвонила в колокола и увидела, боковым зрением, белые одежды и голубую хламиду сверху. Лицо рассмотреть не успела, видение пропало. Руки его были в движении, как будто он шел и вдруг остановился.
А ты способна на такое?

— Я только недавно стала верить, и то, делаю это, когда мне выгодно, — призналась Елена Троллянская, истово крестясь снизу доверху.

— Значит, нам с тобой не по пути! – Тимофея оседлала полено и с диким криком унеслась в межзвездное пространство.

Максимусасс демонтсративно сняла сапог и вытерла слезы дырявой портянкой, потом оглядела оставшихся членов шайки. Совиный взгляд остановился на Грыже, который, от переизбытка собственной трусости, спрятался под рейтарский шлем.

— Что? – не выдержав тяжелого взгляда, пробормотал Пипец, — я жду, чем все закончится. Потом мы с сестрой примем решение.

— А я все уже решила! – подалась вперед младшая Логорея. – Я полюбила Аполлона-страшко, у которого тухес на две табуретки и пузо на коленях, он позвал меня замуж, обещал построить мне бумажный кораблик из газеты и шалаш на берегу болота. Я с ним себя такой умной чувствую! Теперь буду с избранником коротать остаток своей увядающей красоты. Ты бы знала, как он мнет мои дряблые булки, особенно изнутри! Ты не забывай меня, пиши и приезжай в гости. Адрес не дам, сама меня найдешь, по характерному запашку. Если захочешь. А я тебе за это пописаю на спинку, чтобы морем пахло.

И Лорафея, чиркнув спичкой между своими булками, умчалась в пространство.

Прищурив бычьи глаза, Максимусасс оглядела поредевшие ряды концессионеров. Она хотела любви и поддержки, но ее затуманенный взор споткнулся о растрепанную Хуйсельникову, которая развратно сосалась с безголовым Падловым-Номерным. Жертва зоотехнического эксперимента негодующе кинула в парочку горсть щебенки.

— Зря ты это сделала, — Падлов-Номерной вырвался из хуйсельниковских объятий и набравшись смелости, бросил в Елену Троллянскую рейтарский шлем вместе со спрятавшимся в нем Пипецем. Шлем угодил Максимусасс точно между глаз, отчего левый стал косить пуще прежнего, а правый перевернулся на 180 градусов и засверкал бельмом.

— Правильно сказал президент, по существу. Себе на уме, немного торгаш, немного интриган, но с веселым и легким нравом. По-итальянски семья – «мафия». – Затараторила Хуйсельникова. – Свободу не дают — ее завоевывают! Ветер перемен… Чистый, свежий. Так хочется не урагана, а свежего ветра! Комиссары-неряхи — это нечто… Блинчиков им наших, со сметаной и с вареньицем — сразу в очередь встанут и черные, и белые, и драться перестанут. Отряхнуть пыль со шлемов — это так трудно? Не грязь же отстирывать в военно-полевых условиях, без стиральной машинки и капсул «Ариэль». Придется, видимо, туда пылесос тащить. Прозрачный фиговый листок от кутюр — новое слово в высокой политической моде! Гермес самый близкий к людям. А что береза? Где растет, где нет, ничем не лучше липы и сосны. Кому крылья, кому конь, хоть и железный. Зато весной посеян будет хлеб, осенью — собрано зерно, будет чем птиц подкормить…

То ли от удара в переносицу, то ли от хуйсельниковской трескотни Максимусасс упала в обморок и захрапела, а когда бывшая атаманша пришла в себя, влюбленной парочки и след простыл – они сбежали на Таиланд, чтобы, сделав себе операцию по перемене пола – оба захотели стать мужчинами, пожениться и жить в свое удовольствие, вдали от мира, в котором они были всемобщим посмешищем.

— Не плачь, о великая предводительница всех, равных тебе по глупости! – гном Даст-всем-в-Зад вылез из задницы несостоявшейся покорительницы Земли, — я буду с тобой, и ничто не сможет нас разлучить! Наше дело жидовское, будем веселить сами себя!

— Ты?!!! – нечеловеческим голосом зарычала Максимусасс. – Как ты смел, вонючий гном?!!! Вот это слово пакостное – «жидовское» пусть на твоей совести останется. Это явный упрек в мой адрес за то, что хотела с каждого из вас получить алименты! И вообще не ожидала от тебя. В тебе столько гнили, что нам лучше разбежаться, но не мочить друг друга! Уйди с глаз долой, пока я тебя не сожрала!!!

Даст-всем-в-Зад покорно поклонился и снова влез в задницу Елены Троллянской, там он чувствовал себя тепло, уютно и сытно.
Тем временем Грыжа, очухавшийся после полета в рейтарском шлеме, выполз наружу и огляделся.

— Никого не осталось, — уныло заключил он. – Мне теперь бежать не с кем. Придется следовать за тобой, как в былые времена. Я буду играть на гармошке и торговать собой, ты станешь меня защищать за пять процентов от дохода. Салат «Говнолье» закончился, но я придумаю какое-нибудь новое несъедобное блюдо и стану его производить в огромных количествах, с голоду мы не умрем.

— А я так мечтала захватить Землю и стать ее повелительницей! – зарыдала Максимусасс. – Но орешек оказался мне не по клыкам. И все наши бывшие друзья показали себя предателями и ворами, они украли мою девственность и не дали за это ни гроша!

— А разве у тебя не было мужа? – удивленно переспросил Грыжа. – я сам его видел, разговаривал с ним.

— Муж – это плод моего воображения, – кокетливо оскалилась жертва зоотехнического эксперимента, почесывая кирзовые сапоги. – Сам посуди, кто на меня такую клюнет? Только ты, мой дорогой расхититель нижнего белья! А теперь пойдем, куда глядят мои косые глаза. В этой Вселенной нам делать нечего, нас здесь узнали, как облупленных, настала пора перебираться в другое место, еще не загаженное нами, осваивать иные горизонты! Там ждет новый Засраиль, там будет такая каканадская помойка – пальчики оближешь!

— Никому мы с тобой не нужны, кроме самих себя! – обрадованно заскулил Пипец, сложил в рейтарский шлем свою сестру Печальную Дусеньку и засеменил кривыми ножками вслед за Еленой Троллянской.