Вселенная дураков-2. Возвращение концессионеров. Продолжение 19

ПРЕДЫДУЩЕЕ: domstihov.org/nasha_Curiosities/2019/08/01/vselennaya-durakov-2-vozvraschenie-koncessionerov-prodolzhenie-18.html

Пуканов далеко не ушел.
Он, прячась среди космического мусора, тайно следовал за концессионерами. Ебгений ловко умел мимикрировать, и никто не обращал на него внимания.
Но Пуканову было скучно одному, к тому же его снедала любовь к Хуйсельниковой.
Когда-то они считались сладкой парочкой, но время шло, чувства увяли, сиськи обвисли, Виагра не помогала, влюбленные расстались.
Мандей долго лечился в специализированной клинике для импотентов-алкоголиков, перенес несколько пластических операций по пересадке серого вещества, но лишь только мозг престарелого бабуина не отверг пукановское тело. Мандея выписали из клиники. Мозг бабуина пытался сопротивляться и призывал Пуканова стать человеком, но Ебгений оказался крепким орешком, алкоголь и онанизм победили в нем все доброе и светлое. Мандея неоднократно судили общественным судом и отправляли на очередное принудительное лечение до тех пор, пока Пуканову не удалось сбежать из ЛТП и скрыться в космическом пространстве. Там он, по характерному запашку, нашел своих бывших друзей — любовников и любовниц, ненадолго воссоединился с ними, но, перед самым ответственным моментом, трусливо сбежал.
И теперь Ебгений крался за подельниками, питался объедками, тайно возжелал Хуйсельникову и строил коварные планы, которым очень мешал любовный роман его пассии с безголовым Больбумаром Падловым-Номерным.
И тогда Пуканов решил соблазнить Номерного…

Пока концессионеры бодро шагали через тернии к Земле, безголовый Больбумар, наоборот, мечтал об уютном гнездышке со своей возлюбленной.
Возлюбленная была совсем не ахти – безумное существо, покрытое перьями, болтливое, оснащенное огромным зобом и выпученными глазами.
Но любовь слепа. Даже отвратительная фамилия «Хуйсельникова» не смущала пораженного страстью джигита.

— Давай убежим от всех, скроемся на моей мордовской делянке? – увещевал Номерной зобастую Илану, — у меня есть пасека и личный автомобиль «Нива» 1977 года выпуска. Не на ходу, но в нем можно посидеть и покрутить руль. А еще я сын фронтовика. За это ты просто обязана быть моей.

— Я и так твоя! – отвечала Говорун, — тебе ведь нравятся мои розги, плетки, наручники и другие извращения? Буду сечь, потом расстреляю и посажу в тюрьму.

— Любимая! – пуская слюни, вожделенно скулил Больбумар, — я на все согласен!

Однажды, на утренней поверке, Профессор недосчитался сбежавших влюбленных.
Воняю сначала было все равно, но, когда он осознал, что исчезла Хуйсельникова – основной источник стекломоя, гнев бывшего Старикашки зашкалил до апоплексического удара, а возмущенная предательством Максимусасс выпустила из своей задницы столько вони, что, кроме Воняя, пришлось откачивать еще и нескольких других концессионеров.

— Вернуть и догнать! – едва очухавшись, просипел Воняй, — или наоборот, сначала догнать, потом вернуть! И дайте мне кто-нибудь выпить, а то сдохну, а вы будете отвечать!

— Сейчас все организую! – засуетился Пипец, побрякивая рейтарским шлемом, — я эту Хуйсельникову всегда ненавидел! Ведь она озвучила мои тайные мечты посадить в тюрьму всех моих врагов — присвоила себе страдания полового гиганта! Да за такое в нашем деле бьют головой по канделябру! Кто пойдет со мной ловить отщепенку?

Концессионеры дружно выступили вперед, глаза Тимофеи зажглись мстительным огнем, и даже застрявший в дверях объемный тухес Елены Троллянской выразил свое согласие характерными звуками.
Но догонять никого не пришлось – Хуйсельникова вернулась сама.
Одна.

— В чем дело? – недовольно спросил Профессор, — что еще за детские игры с побегами? И где Номерной?

— Где-где, в Караганде! – пьяно рассмеялась неугомонная болтушка, — я думала, у него денег вагон, дача, пасека, машина… Оказалось, ничего нет и в помине. Обманул, гад. А колдун из него, так себе. Даже эрекция возникает только при помощи привязанной волшебной палочки, и не всегда, а через несколько раз… Бросила я его на произвол судьбы, пусть сам выкарабкивается из своей Мордовии.

— Ура! – закричали концессионеры, — С возвращением! Мы знали, что ты наш человек и способна предать каждого, кто сдуется! Дай нам за это стекломой!

— Берите, выщипывайте и гоните! – благодушно согласилась Илана, — подумаешь, какой-то Номерной. Да я теперь с ним на одном поле детей зачинать не сяду. Всех подвел и меня тоже! Негодяй! А еще заразил мою кормилицу лобковыми тараканами! Боюсь я их! Собственно говоря, бояться нечего, но… ничего не могу с собой поделать. Ползают между ног, лапами скребут.

— Ммм… Тараканы!.. – ностальгически заскулил Пипец, — когда-то я умел их приготавливать самым вкусным образом… с хрустящей корочкой и нежным содержимым… А сколько их у тебя?

— Тонны две наберется, — поскромничала Хуйсельникова.

— Тогда… можно я соберу их пинцетом, обжарю и съем? – затаив дыхание, взмолился каканадский помоечник.

— Собирай, сколько тебе влезет, только влагалище мне наизнанку не выверни, — раздвигая ноги, захохотала Илана.

Возбужденный Грыжа, пуская слюни, словно гончая бросился в разверзнутый проем. Любопытные подельники собрались вокруг Хуйсельниковой в ожидании результатов грыжкиной охоты. Они были голодны, и перспектива наестся жаренными тараканами вызывала у них зверский аппетит.

— Почему здесь так воняет?! – голос Пипеца звучал глухо и неразборчиво, но Грыжиному возмущению не было предела, — я сам чемпион по распространению пещерных и зоологических запашков, но такого мне нюхать не доводилось! Зато местные тараканы жирные и вкусные! Я уже десяток съел.

Подельники завистливо заохали, а Хуйсельникова разродилась длинной миссионерской речью

— Ой, какие веселые страдания… Но ничего, это временно Светлая память… Нет, не вините себя. Значит, судьба… Значит, так надо. Держитесь. Какие времена были! Золотая мечта… сказала бы чья. Помогать нужно не тем, у кого щи пустые, а тем, у кого жемчуг мелкий. Как жить с мелким жемчугом, это же невозможно? Чертик своей выгоды не упустит: ничего не сделает даром! Без чувства меры красота превращается в уродство. Буква С себя исчерпала, начинается новый этап: пройден еще один этап жизни, и, естественно, меняется мировоззрение: на жизнь смотрим иначе:
авиационное топливо нынче недешево, народ и бесплатно с пульверизаторами походит. Метелочку в руки — и офф, немного работы. Правильно: мой язык, что хочу, то и ворочу. Так держать! Все другие слова будут лишними! Кому не нравится? Самое логичное для вас в такой ситуации — не совать свои 5 копеек, чего ради стараетесь? Суставы — это наше почти всё, от их работы мы зависели задолго до эпохи исторического материализма. Собаки не сами выставили свои попы на всеобщее обозрение… Я их, кстати, в детстве не любила, просто не любила, и все. Дуру-страсть оставим… Грыжа! Ты долго еще будешь ковырять своими двумя ручонками в моей промежности? Щекотно и пукнуть хочется!

— И еще о знакомых лицах: ах вы, мои сладенькие!.. — нечленораздельно пробормотал Пипец.

— Ей-богу, не сдержусь, — сморщившись от натуги, предупредила Илана.

И пукнула, что было мочи.

Набитый тараканами Грыжа вылетел из хуйсельниковского междуножья словно пробка из теплого шампанского, с чавкающим звуком размазался о выступ ближайшего астероида и затих.

— Да, уж, ситуация! А ведь бедняге просто надо было за что-то ухватиться. – закончила свою речь болтливая Хуйсельникова.

Концессионеры дружно отскребли Грыжу, отняли у него пойманных тараканов и, поджарив их на Пипецовом выхлопном газе, устроили пирушку. А каканадскому помоечнику достались только объедки – усы, лапы и обглоданные тараканьи головы.

«Когда мы завоюем Землю, — мечтал Пипец, — я снова вернусь к разведению тараканьей икры. Красная и черная не по карману, только синтетическая, зато буду обжираться тараканьей. Все порабощенные люди станут мне завидовать!».

Сытые концессионеры продолжили свой нелегкий путь, и, вот наконец, старшая Логорея, приложив ухо к галактической пыли, торжественно объявила:

— Земля на горизонте!

Захватчики захлопали в ладоши, задняя часть Максимусасс возбужденно заурчала, а сама Тимофея, издавая нечленораздельные звуки и потрясая поленом, запрыгала вокруг подельников.

— На штурм, на штурм! – кричала она в припадке бешенной ярости.

Мнения разделились. Некоторые концессионеры поддержали боевой дух предводительницы, но трусливый мародер Пипец, рассудительный Пенисюк, уставшая Чуча Супер-Срачу и осторожная Лорафея предложили повременить с нападением и предварительно подготовиться.
А пьяному Воняю было все равно.

Решили выслушать мнение Елены Троллянской, точнее, ее филея. Но филей был в гневе, ругался некошерными словами и Фекалецкому с трудом удалось перевести произнесенное им.

— Жрать хочет. – Лаконично заключил Андроид.

— Придется накормить! – изрекла Тимофея, – у кого еще осталась тараканье мясо?

Концессионеры дружно посмотрели на Пипеца.

— У меня ничего нет!.. Мое!.. Не отдам!.. – пытаясь сбежать, завопил Грыжа.

Его поймали, побили, вывернули карманы и отобрали пятилитровую банку с заначкой.

— Как будем кормить? – поинтересовался Гад Минус (он же «Метатронан, «Мотылек», «Японские Сонеты» и «Джон Магвайер»).

— Лопатой в дырку накидаем, пусть жрет! – ответила Тимофея.

Максимуссовская задница отрицательно затрясла ягодицами.

— Так она есть отказывается, – перевел Фекалецкий, — говорит, будет изжога.

— Придется кого-нибудь отправить к ее рту, — предложил Профессор. – я уже все рассчитал, вставляем курьера с нашей стороны и через час-другой он оказывается в другом измерении, кормит подопечную и возвращается назад.
Самые мелкие из нас — Пипец и муж Максимусасс-по жене, они пройдут без проблем.
— А давайте бросим ее? – обиженно предложил Грыжа, который оказался не в восторге побывать внутри своей опекунши, — зачем нам эта полуженщина? В бою от нее толку не будет, можно и не кормить, только мою еду напрасно изведем.

— Мы своих не бросаем! – закричала Тимофея и треснула каканадского помоечника поленом по голове.

— Ебать Вас в рот раскрытым зонтом! Пошли нахуй отсюда, промандени дырявые! Я сам перепиздю через жопу в ебало! – выступил вперед Максимусасс-по жене.

— Он сказал, что любит ее и готов совершить подвиг. — перевел Фекалецкий.

— Это мы и без тебя поняли. — сказал Пенисюк, обнял носатого карлика и провел с ним глобальный инструктаж.

Тем временем слепой механик Дениско Сраньцырев стянул галифе с максимуссовской задницы, бараньими ножницами состриг волосы с ног Елены Троллянской, сплел из косм пружинящую веревку и расставил концессионеров в виде рогатки. Сестры Морды-Раторы небольшим усилием раздвинули огромные полушария, закрывающие вход вовнутрь Максимуссас, богатырь Профессор оттянул импровизированный шпагат, Тимофея скомандовала «Пли!», веревка звонко шлепнула по торчащим из дверного проема ягодицам…

…и только оставшись одни, старшая Логорея, Пенисюк, Грыжа и валявшийся в стороне пьяный Воняй поняли, что что-то пошло не так: могучая задница жертвы зоотехнического эксперимента поглотила в себя всех остальных концессионеров.

— Упс… — растерянно пробормотала Тимофея, — а это надолго?

— Согласно внутреннему растрированию фототермопластического материала диэлектрическим модулятором инжекции носителей заряда, а также исходя из принципа конструирования высокочувствительных и высокоразрешающих электрофотографических и фототермопластических материалов, критическая масса возвратно-поступательных фекальных масс в организме Максимусасс была превышена в энное количество раз… Боюсь, наши друзья никогда не смогут вернуться обратно. – печально констатировал Профессор.

— Погодите, погодите! – закричал Пипец, — смотрите, там… оттуда что-то торчит!

— Кажется, это хвост Хуйсельниковой, – приглядевшись, обрадовалась старшая Логорея, — а ну, ребята, тянем-потянем!

Общими усилиями несчастная Илана была извлечена из недр максимуссовской задницы. От Говоруна смердело так, что даже привыкший к собственной вони Грыжа вынужден был зажать свой огромный нос, а Пенисюк на какое-то время потерял сознание.

— Ни фига себе слэшки и фанфики! – затрещала Хуйсельникова, — рассказать вам, где я побывала и что повидала — не поверите! Накал страстей… куда там Куликовской битве и битве при Ватерлоо. У папоротника есть цветы, а Солнце бывает в созвездии Южного креста! Вот так вот и получается — вечно хочешь зла, а выходит… Свободный человек везде дома и люди везде, прежде всего, — люди. Пусть море будет, а горе уйдет! Пьют, курят и наркоманят, связи беспорядочные, хуже скотины — а врачи виноваты. Но задача выжать водку из финика и не ставилась! Тети всякие нужны, тети всякие важны!

— Ты не пыли, — вполз в компанию Воняй, — доложи, как есть.

— Как, как? Правдиво и печально… Это было — и это было так замечательно! И только одно греет душу: бывало ведь и хуже. Выплыли.

— Ты не выплыла, это мы тебя вытащили. А то бы застряла между параллельными мирами на веки вечные. – насупилась Тимофея.

— Побывать в заднице Лено Макимусасс и выбраться оттуда живой – уникальный случай в галактической практике! Такого еще никогда не случалось! – восторженно порадовался за коллегу Пенисюк, – а что это к тебе прилипло, скользкое и очкастое?

— Не обращайте внимания, это глист обыкновенный, полу-говорящий, зовут Онанист-Стасий Назавос-Выпуковский, я его нашла в недрах нашей атаманши, и уже успела приручить, он будет моим питомцем. Когда мы поработим Землю, стану кормить его кошачьим кормом. Интересно, кто он по гендерному признаку, самка или гермафродит?

— Половые признаки не обнаружены, — обследовав Назавоса, заявил Профессор, — не забудь надеть на него поводок и намордник, а то мне его рожа совсем не нравится.

— Вы все не о том говорите! – выступила вперед Тимофея, — как правильно заметила Хуйсельникова, нам надо захватить Землю, но у нас возникли непредвиденные сложности. Почти вся армия случайно оказалась внутри одной из наших коллег и нет никакой возможность вернуть ее обратно. Сама коллега навсегда застряла в дверях, поэтому тоже не сможет приять участие в боевых действиях.
Пипец – слабак, трус и потенциальный предатель.
Воняй – алкоголик-доходяга, обладающий бесполезным искривителем и слабосильным сундуком с эротическими фантазиями Елены Троллянской.
Пенисюк – вроде бы умный, большой, но глупый и к сражениям неприспособленный.
Хуйсельникова – болтливая дура…

— А еще я люблю слушать «Covenant» и «Spyder Baby» с «BlutEngel» и даже «Voltaire»! – самодовольно заметила Илана.

— Вот я и говорю: дура-дурой!..

— Я попросил бы не оскорблять меня и нашу даму! – заголосил Пипец, спрятавшись под рейтарский шлем.

— Попросить ты, конечно, можешь, — ответила Логорея, поигрывая бревном, — но потом тебе будет очень больно во всех местах.

— Согласен, шансов у нас нет, — самокритично заключил Доносюкович, – да и дверь нести некому. Может, оставим мысль о завоевании Земли и вернемся к своей прежней жизни?

— Я не дура! И не болтливая! Я за свободу, против холопства. Рысь не собака, на задних лапках не бегает. – запоздало раскудахталась Хуйсельникова. – Но Землю захватить необходимо! И плетками ее! И батогами! И метлами! Судить и отправить в тюрьму! И в Роскомнадзор сообщить!

— Доберусь домой на перекладных, возвращусь к себе в оконный цех, — зашлепал губами Воняй, — буду пить паленую водку, предаваясь мечтам о золотом зубе медсестры Веры Кузьминой…

— На Земле меня никто не любит, и я останусь здесь, у жопы своей подруги, – подал голос Грыжа, — построю шалаш из космического мусора, организую помойку, стану питаться своим салатом «Говнолье» и просить милостыню у космонавтов.

— Вот, значит, как?! – Тимофея сурово посмотрела на ретроградов, — Ну и черт с вами! Пошли, Хуйсельникова. Бери своего глиста, и вперед. Терру мы, конечно, не захватим, но зато навредим ей изрядно. Прощайте, недомерки.

Подельницы, нежно обнявшись, отправились вредить Земле.

— Стойте! – закричал Пенисюк, которого озарила очередная идея, — у меня есть план! Давайте снова надуем Пипеца, привяжем к нему дверь с застрявшей в ней Максимусасс – веревка у нас есть, и отправимся вместе. А по дороге придумаем, как извлечь наших друзей из Елены Троллянской.

— Молодец, Профессор! – Тимофея, вернувшись, хлопнула Доносюковича по плечу, — я всегда знала, что ты не подведешь!.. Грыжа, иди сюда.

— Не хочу! Не буду! – пошел в отказ каканадский помоечник, – надуйте лучше Хуйсельникову или Воняя. А еще лучше – надуйте ту, которая застряла, пусть она сама себя несет.

— Технически это невыполнимо, — выразил свое научное несогласие Пенисюк.

— Цыпа-цыпа, петушок, не сопротивляйся, а то хуже будет, — Логорея выковыряла Грыжу из рейтарского шлема, — Икар ты наш перелетный. Даю тебе три часа, чтобы напукать самому в себя и воспарить в невесомости.
Не справишься, я сама наполню тебя газом. А его у меня много!

Тимофея зловеще расхохоталась…

*
— Уже взлетают, не пора бы и нам на борт? – суетливо шепнул Номерной своему новому другу Пуканову.

— Дурак ты, Падлов. Дураком родился, дураком помрешь. Смотри, в гробу не обделайся. В твоих тухлых мозгах есть хоть одна живая мысль, или ты родился бессмысленным придурком? – ответил Ебгений, — Пипец поднимется не сразу, он еще долго будет цепляться носом о звездную пыль, Грыжа работает на своей собственной тяге, а она у него совсем слабенькая, одна пипцовая сила всего. Поэтому нам некуда спешить. Как запрыгнем, спрячемся где-нибудь в морщинистых складках и отоспимся.

— Прошу простить, — извинился Больбумар, — это лавина чувств, их нельзя постигнуть одним умом, без сердца. К тому же, у меня лазер расфокусировался! Больше не буду!.. И, кстати, о пчелах. Правильно говорят об их нетерпимости к алкоголю. Если приблизиться к ульям пьяным – это почти гарантированное самоубийство. Насекомые лучше и чище нас.

— Больбумар, твой идиотизм настолько откровенный, теплый и располагающий, что учитывать в отношении него все тонкости — напрасный труд. Просто молчи и делай как я! Готов? Поползли к дирижаблю!

Надутый Пипец, кряхтя и жалуясь, сделал первый разгонный прыжок и слегка оторвался от поверхности Вселенной…

ПРОДОЛЖЕНИЕ: domstihov.org/nasha_Curiosities/2020/01/30/vselennaya-durakov-2-vozvraschenie-koncessionerov-prodolzhenie-20.html