Об том, как государственного преступника Трухляндра Похмельникова задержали компетентные органы и что случилось дальше

Начало когда-то было положено Евгением Бесовитовым…

***

…Едва Мельников, покинув телецентр, вышел на Первую Останкинскую улицу, к нему сразу подошли двое здоровых мужиков в штатских монашеских рясах.

— Гражданин Бздислав Похмельников, он же «Перхляндр-Трухляндр Омельников», «Клонсмен», «Побеговьюн», «Трехглавский» и «Трансхформер»? – спросили мужики сквозь капюшоны.
— Да… — пролепетал несостоявшийся интервьюер, — но я совершенно случайно украл ту банку тушенки из «Пятерочки», готов ее отрыгнуть обратно, и даже вернуть деньги…
— Мы – сотрудники ФББД. Вы поедете с нами, — сурово объявили обладатели ряс и затолкали Мельникова в подъехавший «черный воронок».

В автомобиле Мельникова обыскали, изъяли кухонный ножик («это против собак, которых я очень боюсь!» — пролепетал задержанный), кубик Рубика, использованный презерватив и годовой талон на бесплатное посещение общественного туалета Казанского вокзала.

— Дяденьки, отпустите меня пожалуйста! – заплакал страдалец после обыска. — Я больше никогда не стану писать про ковид, а все написанное переделаю так, как вы скажете!

«Дяденьки» молчали, и сидевшему между ними Мельникову стало совсем нехорошо. В себя он пришел только перед тайными подземными воротами, ведущими в Кремль.

Через несколько минут езды «воронок» остановился, обладатели ряс вытряхнули Бздислава из машины, загрузили в лифт, доставили на 493-тий подземный этаж.

— Ожидайте! – приказал Мельникову один из сопровождающих, тем временем, как другой постучал в ближайшую дверь, открыл ее и доложил:

— Задержанный Трансхформер Похмельников доставлен.

— Заносите. – Ответил из кабинета строгий женский голос.

Клонсмена занесли в кабинет и усадили на прикрученную к полу табуретку.

— Я – действительный государственный советник ФББД РФ, государственный советник ФББД РФ первого класса Скалигер Юлия Семеновна, — представилась сидевшая за столом симпатичная кареглазая барышня-блондинка, одетая в синий мундир, — гражданин Похмельников, вы обвиняетесь в государственной измене по Статье 128, пункты 1,2,5 УК РФ – «Клевета» и по Статье 148 УК РФ, пункт 1 – «Нарушение права на свободу совести и вероисповеданий».

— Что такое ФББД? – трясясь от страха, спросил Мельников.

— Федеральное Бюро по Борьбе с Дураками Российской Федерации, — ответила Юлия Семеновна, — гражданин Трухляндр, вы признаете свою вину и готовы добровольно ответить на все вопросы, задаваемые следствием?

— Я… Я скажу все! Не остановлюсь ни перед чем, даже перед собственной совестью! – заплакал задержанный.

Советник глазами указала агенту, доставившего Мельникова, выйти из кабинета, а затем раскрыла толстую папку и положила перед задержанным несколько засаленных листков бумаги, испещренных корявым почерком.

— Это вы написали? – спросила Скалигер, направив рефлектор настольной лампы на подследственного.

— «Отгрохал сайт себе Гаврила,
Гаврила там от стеба слег…»
— давясь от слез, прочитал Трухляндр Омельников и страдальчески признался:

— Да, я.

Юлия Семеновна поставила перед страдальцем графин с водой, который Похмельников тут же опорожнил трясущимися руками, закурила папироску «Казбек» и сказала:

— Если вы нуждаетесь в памперсе, у нас предусмотрена такая услуга. Договоримся сразу: я стану задавать вам вопросы, вы будете на них честно отвечать. Учтите, что при содействии следствию, положенную вам по Закону кастрацию, возможно, заменят на пожизненное пребывание в качестве экспоната кунсткамеры сайта Дом Стихов. Вы готовы сотрудничать с органами обеспечения безопасности страны?

— Как будет угодно вашей милости! – подобострастно воскликнул Похмельников. — И от пампарса я тоже не откажусь!

Когда, при помощи дежурного фельдшера, все физиологические формальности Клонсмена были соблюдены, советник Скалигер приступила к полноценному допросу:

— Гражданин Трехглавский, в соответствии со Статьей 164 УПК РФ я предупреждаю вас об ответственности за дачу ложных показаний, предусмотренной Статьей 307 УК РФ. Статьи 46-я п.2 и 47-я, п.3 УПК РФ дают вам право отказаться от дачи показаний. Вы так же можете воспользоваться услугами адвоката.
Предупреждаю, что в ходе допроса, согласно п.8 Статьи 166-й УПК РФ, в качестве доказательств вам могут быть предъявлены фотографические негативы и снимки. Вы все поняли, гражданин Трехглавский?

— Так точно! – Мельников вскочил с табуретки и вытянулся в полный рост.

— Задержанный, не юродствуйте. Садитесь. И отвечайте на вопросы.
И так, однажды находясь в почти трезвом состоянии, вы ночью, под кроватью, написали антиобщественный пашквиль-обтректацию, в котором указали, что автор сайта «Хохмодром» Klock Marley
возглавлял одну из тамошних «группировок», а другую группировку возглавлял Беня Самолетов и, согласно вашему пашквилю, обе группировки находились в большой конфронтации.
Тогда как вы объясните это.

Юлия Семеновна положила перед Мельниковым фотографию, на которой, в приятной дружественной обстановке, были изображены Klock Marley, Беня Самолетов и примкнувший к ним Перхляндр Омельников, похотливо обнимающий бокал с пивом и одну из поэтесс:



— Я… я… я что-то напупутал… — стуча зубами от страха, заскулил Трухляндр.

— Вы также указали, что Беня Самолетов чуть ли не умолял вас примкнуть к его группировке.

— Нннаа ссаммом деле, Бенечка — один из немногих, кто не гонял меня на Хохмодроме. Личность он сильная и харизматичная, вот я и решил защитить себя в его тени, это дало мне необоснованное право возомнить себя «сильным автором». А с просторов сайта я был изгнан за грубость и хамство, в т.ч. и по отношению к его создателю, это обычная для меня практика. В тот период времени я был единственным, у кого удалялись отзывы и пр-дения, и единственным, выгнанным оттуда пинком под зад.

— «Иногда мы собирались в «Елках-Палках», и там, в теплой дружеской компании обсуждали свои «поэтические дела» и вопросы противостояния хохмодромским «старожилам»…» — это цитата из вашей маральки. Вспомните точно, где именно собирались авторы Хохмодрома и куда конкретно вас иногда приглашали?

— Да, теперь благодаря вам, гражданин следователь, я все вспомнил! Хохмодромовцы никогда не проводили свои встречи в «Елках-Палках», они, если позволите так выразится, тусили только в ресторанах «Кишмиш» и «Рахат Лукум». Никаких «вопросы противостояния старожилам» там не обсуждались, ведь «старожилы» тоже присутствовали на этих встречах.

— Вы обвинили Беню Самолетова в том, что он отказался платить деньги создателю Хохмодрома: он «мог исправить это положение в свою сторону вполне по-рыночному. Ведь ныне так все можно исправить к своей пользе, и, я почти уверен, что его хохмодромские оппоненты прибегали, кроме всего прочего, к этому способу «доминирования» на «твердожопенском» сайте но…не исправил».
У вас имеются какие-либо доказательства коррупции, якобы процветавшей на данном Интернет-ресурсе?

— Никаких доказательств у меня нет, гражданин следователь. Я это придумал задним числом с целью очернить владельца сайта и его авторов. По причине своей половой мстительности.

— Вам известно, на каком именно автотранспортном средстве ездил Беня Самолетов в период 2005-2007 годы?

— Нет, госпожа.

— Называйте меня «гражданин следователь» или по имени отчеству.

— Нет, госпожа гражданин следователь Юлия Семеновна, не известно.

— Тогда почему вы выдернули из контекста слова Самолетова, датированные 2020 годом и присовокупили их к своим «воспоминаниям» пятнадцатилетней давности?

«Хотя козырял тем, что «ездит на джипе-броневике, и богат немерено».

— Позвольте раскаяться, повелительница!..

— «Гражданин следователь»!

— Позвольте раскаяться, повелительница гражданин следователь Юлия Семеновна! Безумно уважаемый и обожаемый мной Бенечка никогда ничем не козырял и своими деньгами не хвалился, он – я снова вспомнил! — всегда руководил совместной оплатой счетов за посиделки (в которых я иногда принимал участие), а если не хватало, Беня докладывал из своих средств.

— Это происходило тогда, когда вы активно напивались, а объевшись, бегали на кухню за добавкой? – советник положила перед Тухляндром фотоматериалы из уголовного дела:









— Так точно! Именно в таком формате все и происходило! – признался Клонсмен, раскаянно пуская слюни.
И продолжил:
– Как-то раз, в позапрошлом году, Беня, проезжая мимо моего сарая, вытащил меня на улицу, чтобы подарить мне бутылку виски на празднование НГ. Приехал он на большой черной машине – я в марках «джипов» не разбираюсь – и не один, а с женой.
А очернил я его из присущей мне зависти!

Скалигер, размяв папиросу, закурила и, усмехнувшись, посмотрела на Мельникова с некоторым интересом:

— Я много видела всяких врунов и клеветников, Трухляндр, и скажу вам, что вы уже начали бороться за одно из призовых мест среди них. Но вернемся к нашим баранам. Цитирую:
«Именно поэтому он считал возможным и необходимым при наших хохмодромских встречах облапивать всех мало-мальски симпатичных авторесс, видя хоть малейшее к этому их непротивление».

— Я так нагадил из-за своей очередной зависти. Великий Бенечка уже тогда начал крутить с ИК, его другие девки не интересовали. Зато я старался приклеится к каждой встречной-поперечной поэтессе, облапать ее и обцеловать.

— Как, например, на этой фотографии, на которой видно, с каким отвращением одна из девушек воспринимает ваши аморальные деяния, а другая девушка старается оттолкнуть вас от предмета вашего слюнявого вожделения:



?

— Именно так, повелительница гражданин следователь Юлия Семеновна! Несмотря на мои старания, тамошние бабы отказывали моей персоне в обнимашках и целовашках, поэтому мне приходилось довольствоваться только мужскими объятиями. Вот, вот у вас есть фотка, подтверждающая мои слова, покажите ее мне:


А во время своего оргазма я рычу!

— Задержанный, вы, в данный момент, нуждаетесь в помощи врача-психиатра?

— Никак нет, ваша светлость! Всегда готов к труду и обороне! Позвольте поцеловать локоток!

— Похмельников, успокойтесь! Иначе я сейчас же отправлю вас в КПЗ.
Пришли в себя? Готовы продолжать давать показания? Хорошо.
Объясните вот это:
«Мужская часть нашей «стаи» во главе (с покойным ныне) отличным автором и человеком Вячеславом Михайлиным (Дед Слава) один раз даже сделала ему замечание на этот предмет, но «предводитель» не воспринял его всерьез, считая себя «неотразимым» со всех сторон».
Нам известно, что Б.М. Самолетов всегда отличался отменным целомудрием в публичных местах и разговаривал с женщинами только о высоком, никогда не проявляя к ним некультурного интереса:



Вы же, наоборот, завистливо смотрели на его действия и старались втереться именно в женскую компанию авторов «Хохмодрома»:



— Ваше высокопревосходительство, это был подлый обман с моей стороны. Вячеслав Михайлин никогда не стоял «во главе мужской части стаи» Хохмодрома, просто потому, что он не участвовал в жизни данного сайта. Никаких замечаний Михайлин Самолетову сделать не мог по умолчанию – делать их было не за что, тем более, что они находились в прекрасных дружеских отношениях.
Да, я совершил очень подлый поступок: незадолго до смерти Вячеслава, случайно встретил его в метро и не преминул, по прошествии какого-то времени, сообщить об этом Бенечке. Когда сообщил в первый раз, сказал: «Он очень тепло о тебе отзывался, Беня». Со временем, «сказанное» Михайлиным постоянно трансформировалось в зависимости от моего раздражения по поводу Самолетова, и в приснопамятной «речи» Вячеслава появились негатив по отношению к скромному творчеству великого Бениамина, затем Славино недовольство тем, как Беня «перещупал всех хохмодромовских баб» и т.д. и т.п.
Я извратив реальное событие, превратил пятиминутную встречу с Михайлиным в более чем часовое обсуждение только одного Самолетова.

— Гражданин Похмельников, что по-вашему означает понятие «доверительная беседа»?

— Не могу знать, партайгеноссе Юлия Семеновна. Все, что мне сообщали доверительно, я тут же растрезвонивал на всю округу.

— В своем пашквиле Вы написали: «В «доверительном» разговоре со мной он [Беня Самолетов] сообщил мне, что «охранял Ельцина»». Тухляндр, вам известно, что «охранять» можно только склады или чемоданы на вокзале? Ни один сотрудник СБ президента РФ никогда не скажет о себе «Я охранял…».

— Полностью согласен с вами, тут я снова соврал и не смог вовремя выучить значение слов «доверительная», поэтому и придумал «я охранял».

Юлия Семеновна снова закурила. Затягиваясь и выпуская дым, она смотрела на Мельникова и думала: «Как же легко это жалкое подобие человека врет, а потом, с такой же легкостью, будучи прищученным, опровергает свою ложь».

В образовавшейся тишине огромные напольные часы мелодично прокуковали «Кембриджские перезвоны».

«Уже восемь вечера, пора закругляться с этим Перхляндром. Еще пара-тройка вопросов – и на сегодня хватит». – Решила следователь.

— Где, когда и в качестве кого Беня Самолетов предлагал вам работу, — спросила она у задержанного.

— Огромное спасибо вам, гражданин-госпожа-повелительница! Вы снова освежили мою память!
Я ведь прекрасно помню, какую очередную пакость я написал в адрес уважаемого мой Самолетова: «мне, тогда в какой-то момент потерявшему работу, он предлагал поработать на стройке разнорабочим, хотя это был совсем не мой профиль».
Но это, как и все остальное в моем исполнении, не соответствует действительности! За что каюсь при вас и рассказываю, как оно было на самом деле.
Я сидел без средств к существованию, с голой, извиняюсь, жопой, а Бенечка, по доброте душевной, предложил мне работу, только не на стройке – он не строитель, не смотря на все фантазийные визги Нинки-дупло по этому поводу. Предложил нормальную должность специалиста с хорошим окладом и профильным обучением и, разумеется, под своей личной опекой
Но я — всего лишь перманентный грузчик – отказался от великолепной перспективы, и незаслуженно стал упрекать Беню в его благородном поступке.

— Похмельников, вы что-нибудь понимаете в строительстве монолитных домов, вы в курсе технологии рытья котлована, армирования несущих конструкций, заливки бетона, его обогрева, прокладки закладных под кабельные линии и т.д? Известно ли вам, что в этих процессах производства принимают участие сотни человек, многие из них — круглосуточно?

— Нет, мне об этом ничего не известно.

— Тогда на каком основании вы осмелились утверждать, что «под каждым московским домом-монолитом лежит 5, а иногда и больше трупов», если на стройке такого масштаба невозможно никого тайно закопать?

— Я это сделал специально, чтобы в очередной раз упрекнуть Беню Самолетова в том, что моя никчемная жизнь не задалась еще до моего знакомства с ним. Ведь он, приглашая меня работать к себе совсем не на стройку, забыл упомянуть о придуманных мной трупов, зарытых под котлованами.

— Пока последний вопрос, гражданин Трехглавский.

«В 2008 году летом мы встретились с ним на общем, уже не хохмодромском, сборище в последний раз. Он тогда оставил о себе приятные воспоминания, и сама встреча была чудесной…Но продолжения подобных встреч, по крайней мере, для меня уже не было».

Поясните, почему вы присвоили данной встрече термин «общая» и почему она была «чудесной», с «приятными воспоминаниями», в отличие от других встреч.

— Я тогда, кака бычна, хлестал водку графинами и ничего не помнил. Но надо же было хоть о чем-то заявить, чтобы придать значимость своему присутствию там.

— Да, есть материалы, подтверждающие ваше увлечение алкоголем и дальнейшее неадекватное поведение:





а еще вы там напились до такого состояния, что стали грызть диван:



Но на уже сегодня достаточно. Прочитайте протокол и, если у вас нет возражений, подпишите тут и тут: «С моих слов записано верно, мною прочитано», распишитесь здесь и здесь. А еще ознакомитесь с этим документом: «Постановление суда Крыжопольского района г. Москвы об избрании в отношении обвиняемого Тухляндра Трехглавского меры пресечения в виде заключения под стражу»… Завтра мы продолжим наш разговор, а сейчас… — Юлия Семеновна нажала на специальную кнопку, тут же открылась дверь и вошедший в кабинет человек огромных размеров в один прием засунул Клонсмена в джутовый мешок и поволок упакованного страдальца вниз по лестнице в одиночную камеру предварительного заключения. Омельников выл на все лады, рыдал, квакал и злорадно пукал. Оказавшись в КПЗ, он, не вылезая из мешка, заполз под нары, и там, даже не сходив в памперс, начал строить планы мести всему человечеству.

…Советник Скалигер, сидя на заднем сидении казенного автомобиля, возвращалась домой. Следователь изучала протокол сегодняшнего допроса. Она сразу, едва увидев Мельникова, поняла, что он такое за фрукт.
Завтра ей предстояло выяснить об его клевете по целому ряду других вопросов, но Юлия Семеновна знала: все ответы задержанного будут однозначными: «не помню, был пьян», «спасибо большое, вы освежили мне память, я заврался, на самом деле все было с точностью до наоборот», «я облыжно оболгал людей из-за своей зависти», «нет мне прощения, госпожа, поэтому отпустите меня домой!». Еще Скалигер поняла, что суд над Перхляндром будет справедливым и суровым, все адвокаты откажутся защищать преступника, и даже самый снисходительный судья все равно приговорит Клонсмена к публичному оскоплению в хлеву НИИ животноводства имени Л.К. Эрнста, где обычно кастрируют государственных преступников. А потом его, безо всякого сомнения, поместят в одну из клеток вивария кунсткамеры сайта «Дом Стихов» и каждый желающий сможет увидеть того, кто в силу своей дурости, решил возомнить себя равным одному из создателей Вселенной.

И тут Юлия Семеновна улыбнулась: она вспомнила байку, которую когда-то ей рассказывал добрый друг Ходжа Насреддин:

«…однажды шакал увидел высоко на дереве вишню. И он сказал себе: «Во что бы то ни стало, но я съем эту вишню». И он полез на дерево, лез туда два часа и весь ободрался о сучья. И когда он уже приготовился полакомиться и широко разинул свою пасть — откуда-то налетел вдруг сокол, схватил вишню и унес. И потом шакал спускался на землю с дерева опять два часа, ободрался еще больше и, обливаясь горькими слезами, говорил: «Зачем я только полез за этой вишней, ибо давно всем известно, что вишни растут на деревьях не для шакалов».

— Всех дел-то, — подумала вслух советник, — будет одним кастрированным дураком больше, а жизнь — как шла, так и продолжит идти своим чередом.